Советская историография отечественной истории (1917 – начало 1990-х гг.). И. А. Шебалин

явственно эволюционировал в сторону последнего. Примером может служить профессор Саратовского университета С. В. Юшков. В работах 20-х гг. он, первоначально исходивший из схемы В. О. Ключевского о торговом характере Руси IX – XI вв., сделал вывод о феодальном характере социальных отношений Древней Руси. Наметился его отход и от немарксистских оценок различных категорий сельского населения.

      Марксистское направление отечественной историографии 20-х гг. смогло противопоставить работам историков-немарксистов лишь концепцию М. Н. Покровского о «торговом капитале» как двигателе российской истории. Определяющее значение торговли он усмотрел еще в Киевской Руси, где князья были «предводителями шаек работорговцев». Образование Московского государства он связывал с развитием городов как торгово-промышленных центров и упрочением торговых связей. В опричнине М. Н. Покровский увидел борьбу торгового капитала в союзе с дворянством против феодаловбояр. Разинское движение он связывал с развитием торгового капитализма, а восстание Е. Пугачева объяснял «первым расцветом русской хлебной торговли». В XVIII в. в России, по мнению М. П. Покровского, появились ростки промышленного капитализма, но и торговый капитал продолжал развиваться и полного своего расцвета достиг как раз во второй половине XIX столетия. Крестьянские реформы 60-х гг. XIX в. в трактовке историка были осуществлены лишь благодаря совпадению интересов промышленного и торгового капиталов.

      Через всю историю России М. Н. Покровский попытался провести идею классовой борьбы, причем в ряде случаев строил явно надуманные концепции, искажал факты и т. д. Например, Лжедмитрий I изображался им как царь, пошедший против богатых помещиков и капиталистов, а Лжедмитрий II – как «казацко-крестьянский царь».

      В 1925 г. марксистская историография попыталась широко отметить 150-летие восстания Е. Пугачева, дав ему принципиальную оценку. В концентрированном виде эта оценка представлена в статье Г. Е. Меерсона, который считал «пугачевщину» ранней буржуазной революцией, вызванной столкновением двух типов первоначального капиталистического накопления: монополистического, связанного с царизмом, и свободного от монополии торгово-капиталистического – на окраинах. Подавление восстания автор объяснял поражением американского пути капиталистического развития сельского хозяйства. Естественно, что подобные абстрактно-схоластические настроения в духе концепции М. Н. Покровского не встретили серьезного отношения в среде историков-профессионалов. И все же юбилей сыграл свою положительную роль: по поручению Центрархива С. А. Голубцов подготовил и издал трехтомное собрание документов «Пугачевщина» (М., 1926-1931), в котором впервые были опубликованы манифесты и указы Е. Пугачева и иные документы, связанные с восстанием.

      Отечественная историография достаточно быстро усвоила концепцию феодализма М. Н. Покровского и его учеников, и немалую роль здесь сыграли труды историков немарксистов 20-х гг., которые полемизировали с вульгарной трактовкой