Охотник. Тана Френч

Того и гляди в дверь сюда долбить начнет.

      – Прячься вон за диван, Кон, мы скажем, что тебя не видели…

      Они не просто крак разводят. Каждый из них, включая Кона, краснеющего и посылающего их всех к херам, косит глазом на Джонни. Тянут время, прикидывают, как отнестись и к Джонни, и к небылице его, и к затее.

      Пока они этим заняты, отец Трей едва заметно кивает ей с одобрением. Она отвечает ему взглядом без всякого выражения.

      – Я вот о чем толкую только, – говорит Кон, отбрехавшись от мужиков, а те угомоняются и, лыбясь, рассаживаются по местам. – Я бы от пары лопат этого добра не отказался.

      – Да кто б из вас отказался-то? – спрашивает Джонни.

      Трей видит, как они себе это представляют. От таких грез они выглядят моложе, будто бы проворней. Руки замирают, сигареты в них прогорают впустую.

      – Надо будет приберечь чуток, – говорит Кон. Голос мечтательно приглушен. – Махонькую малость. Чисто на память.

      – Ну нахер, – говорит Сенан. – Я себе на память возьму тур на Карибы. И няньку, чтоб за детьми смотрела на борту, пока мы с хозяйкой спокойно коктейли пьем из кокосов.

      – Калифорния, – произносит Бобби. – Вот бы куда я поехал. По киностудиям можно прокатиться и в ресторанах посидеть, где Скарлетт Йоханссон эта за соседним столиком…

      – Мамка твоя не дозволит, – говорит ему Сенан. – Захочет в Лурд или в Меджугорье[18].

      – Везде доедем, – говорит Бобби. Заливается краской. – Едрить твою, а чего нет-то? Мамке восемьдесят один, какие еще у ней возможности будут?

      – И засуха эта пусть усрется, – говорит Сонни в приливе воодушевления. – Да сколько влезет ей, ну? Хоть никакой не будет ни травы, ни сена, я лучший корм куплю, и моя скотина питаться будет по-королевски, круглый год. В новехоньком хлеву.

      – Иисусе, вы только послушайте этого малого, – говорит Март. – Вообще никакой романтики в тебе, малец? “Ламборгини” себе клятый устрой да русскую супермодель, чтоб с ней кататься.

      – Хлева надольше хватит. “Ламборгини” расхерачится через год на здешних-то дорогах.

      – Да и русская супермодель, – вставляет, ухмыляясь, Десси.

      – “Ламборгини” – это тебе чтоб через всю Америку проехать, – поясняет Март. – Или Бразилию, или Непал, или на что еще у тебя там глаз загорится. Но имей в виду, дороги в Непале, я б сказал, не шибко лучше наших.

      Джонни смеется, доливая Бобби виски, но Трей перехватывает бдительный отцов взгляд, вперенный в Марта. Джонни пытается понять, искренне ли Март его поддерживает или прикидывается. Одно отец явно помнит: Март Лавин всегда прикидывается.

      Помнит он и о Франси. Франси помалкивает, но Джонни предоставляет его самому себе, на него даже не поглядывает. Франси не любит, когда его понукают, даже самую малость.

      Трей перенастраивает в себе то, как мыслит об отце. С ней он такой косолапый, что даже не понимает этого, зато ловок с другими. Потопить его затею, похоже, окажется труднее, чем ей виделось. Опыта ловкости с кем бы то ни было у Трей маловато.

      – Я

18

Лурд – городок на юго-западе Франции, место массового паломничества католиков, связанное со святой Бернадеттой и ее видениями Девы Марии. Меджугорье – деревня в Боснии, с 1980-х место ежегодного паломничества католиков в связи с сообщениями о явлении Девы Марии местным детям.