Сто лет тому вперед. Официальная новеллизация. Юлианна Перова

уверена, что поступает правильно. И дело было не только в упрямом характере: это ей подсказывало сердце.

      – Я не просто скучаю, я собираюсь ее вытащить! – попыталась она убедить отца, присаживаясь рядом, вложив в слова всю уверенность, на которую была способна. – Вот смотри: пираты использовали время как оружие… – продолжала объяснять она, не давая собеседнику вставить слово и возразить. – А маму после штурма флагмана так и не нашли. А вдруг, когда она атаковала Глота, произошел разрыв континуума, и теперь мама застряла в прошлом? Может, пираты ее там удерживают!

      Говорила дочь очень убедительно, она свято верила в свою правоту, но профессор не спешил с ней соглашаться.

      – Если бы это было так, она бы придумала, как нам сообщить… – выдал он первый пришедший на ум аргумент. – Оставила бы какое-нибудь послание.

      Он ожидал любой реакции, но только не такой. В глазах девушки блеснули огоньки воодушевления, она вскочила и кинулась к выходу, бросив через плечо:

      – Пошли.

      Профессор оторопел настолько, что на мгновение потерял дар речи.

      – Мы вообще-то разговариваем! – прокричал он вслед, но дочь даже не обернулась.

      – Иди за мной! – донеслось из коридора настойчивое.

      Селезнев ощутил, что снова «закипает». Поведение дочери не лезло ни в какие ворота, а сильнее всего раздражал тот факт, что она явно не собиралась ставить его в известность о своем решении до самого последнего момента. Но почему? Они же всегда друг другу доверяли…

      Но ничего не оставалось – только послушаться. Коридоры вели их в общий зал.

      – Далеко? – осведомился профессор все еще раздраженно, но Алиса установилась возле корявого ствола.

      – Вот! Видел? – девушка воодушевленно указала на что-то, нацарапанное на коре. Это было маленькое, немного корявое сердечко. – Это сердце я придумала и рисую с самого детства!

      Профессор внимательно изучил странное «произведение искусства», потом перевел пристальный взгляд на дочь и вздохнул. Он уже собирался возразить, но та перебила:

      – Дай закончить! – настойчиво попросила Алиса. – Мы с Вертером провели изотопный анализ! Этому рисунку сто лет! Сто лет, понимаешь? – в глазах девушки плескалась надежда. – Как он сюда попал? И почему именно сюда? Если это… не послание от ма-мы! Это она дает нам понять, что она там, сто лет назад! Я выучусь в кадетском, – твердо заявила она в заключение, – потом пойму, как попасть в прошлое, и вытащу ее!

      Аргументов ни подтвердить, ни опровергнуть ее слова у профессора не нашлось. С одной стороны, ему хотелось верить дочери и как-то ее поддержать, с другой, ее странные выводы никак не вязались с простой логикой.

      – Алис… – наконец пробормотал он растерянно. – Это сердце здесь было, сколько я себя помню.

      – Да я об этом и говорю! – казалось, слова отца только подстегивают дочь и воодушевляют еще сильнее. – Ты не слушаешь, что ли?

      – И ты его рисуешь, потому что ходишь сюда с самого