Личный поверенный товарища Дзержинского. В пяти томах. Книги 3-5. Олег Северюхин

не знаю, не пришло это еще ко мне, и лоботрясы твои только мозги себе набекрень сдвинут, а толку не получат никакого.

      – Так что вы конкретно предлагаете, герр Александер? – Мюллер уже снова вернулся в свое я и стал тем же самым Мюллером, каким мы знали его.

      – А я ничего не предлагаю, – сказал дед, – предлагаешь ты, а я тебе говорю, могу я это сделать или нет. Ты вот помощника своего расспроси, где мы с ним были и что видели. Мы бы подольше там погуляли, если бы одни были, и никто нам не мешал.

      – Какая есть гарантия, что я снова вернусь назад, – спросил Мюллер, – что мое тело не предадут земле как безвременно умершего на своем посту?

      – А никакой гарантии и нет, – сказал герр Александер, – захочешь – вернешься, не захочешь – не вернешься. Если захочешь посмотреть, что там впереди, то возьми отпуск дней на несколько, а уж я либо с тобой пойду, либо помощника своего возьми, а я за вами здесь послежу.

      Мюллер смотрел на нас и верил, и не верил ни единому нашему слову. Это путешествие равносильно самоубийству. Выпиваешь яд, и душа отправляется в путешествие, а тело лежит там же с рюмкой в руке.

      – А вдруг они возьмут и сожгут мое тело, – думал он, – и мне некуда будет вернуться. А вдруг меня кто-то схватит там, в будущем, и я не смогу вернуться назад, ведь гестапо – это не пансион благородных девиц и все страны, куда ступил сапог немецкого солдата, знают о моей организации. Поймают и повесят. И не просто так, а за ноги. И верить никому нельзя. А что эти типы скажут моей семье, если яд окажется ядом? А, может фанатики, тоже пьют такой же яд, потому что они не боятся пыток и умирают с именем своего фюрера на своих устах. Как большевики, которых расстрелял Сталин, кричали перед смертью: «Да здравствует вождь и учитель мирового пролетариата, товарищ Сталин!». Все это ложь и позерство. А кому я вообще могу довериться? Гейдриху, что ли? Уж этому я доверяться не буду и полгода я проваландаюсь, если старик прав, а уж ангелов этих я найду. Это не ангелы, это парашютисты, ангелов не бывает, это сказки для детей, а я пожил на свете немало и людей повидал всяких, и ангелов, и демонов, и никому из них доверять нельзя.

      – Ладно, старик, – сказал устало Мюллер, – подумаем над этим и потом переговорим. Пойдемте, коллега, – сказал он мне и тяжело поднялся со стула.

      Уже на улице перед посадкой в машине сказал:

      – Записи этого дня уничтожьте, там, где о нас говорится, не нужно оставлять это в архивах. А что вы скажете в отношении возможности заглянуть туда? Это не смертельно?

      – Смертельно все, бригадефюрер, – сказал я, – можно лечь спать и не проснуться, можно поехать с горы на лыжах и разбиться, можно упасть и с лестницы. Если хотите, то составлю вам компанию, деду я доверяю, только вот место нужно выбрать такое, чтобы никто нас не искал в течение двух трех дней…

      – А чего так много? – спросил шеф.

      – Мало ли что, – сказал я, – вдруг двух дней будет мало.

      – Хорошо, я подумаю, – сказал Мюллер.

      И я его прекрасно понимал. Взять отпуск на несколько дней, уехать в укромное место, где