Мама для Совенка. Часть 2. Екатерина Боброва

многолетней придворной практикой. И ошибиться, что перед ней не просто обнаженный по пояс мужчина – девушка, не помню, как вас зовут, вчера перебрал, простите, – а целый высочество – невозможно. Истерику не одобрят и не простят, еще и отыграются. Она и так ему ужин должна.

      – Юля, если тебя что-то смущает, скажи.

      Рядом с братцем встал Фильярг. Две обнаженки – ощутимый удар по нервам, а уж как вдохновилось воображение… Юля стиснула зубы. Бесполезно пытаться прибить бабочек, когда тут такое… С утра пораньше, ага. Фильм для взрослых.

      – А вас ничего не смущает?

      Братья переглянулись. Удивленно и невинно.

      – Юля, ты не помнишь, чем вчера закончилась медитация? – словно у маленькой девочки, мягко поинтересовался Фильярг.

      Юля задумалась. Что там было из последнего? Она покраснела, затем отвела взгляд. Четвертый довольно усмехнулся, но серьезность настроя не потерял.

      – Ты решила поделиться энергией с Альгаром. Очень опрометчиво с твоей стороны. Вдобавок ты могла спровоцировать раннее открытие дара у Шестого, а это… не очень хорошо. Но не вини себя. Мы тоже виноваты. Все время забываем, что ты ничего не знаешь о магии. У нас ведь даже дети в курсе, что передавать энергию открытым каналом – опасно для жизни. Ты могла умереть. Шестой не умеет контролировать прием, он начал зачерпывать твою жизненную силу. Так что я рекомендовал бы тебе сегодня остаться в постели.

      Остаться в постели? Там, где все напоминает о мужской обнаженке? Мысли и так гуляют, оглаживая и обрисовывая кубики пресса, пробуя на крепость мускулатуру и спускаясь ниже, к провокационной дорожке из волос.

      Стоп. Занесло. А у нее там Седьмая, которую надо запытать, пока та не удрала.

      – Мне уже лучше, – произнесла Юля твердо. Выползла, покачнулась, ее ласково поймали, прижав к этой – а вот не будет она их сравнивать – груди. Третий показательно нахмурился, явно не в восторге от ее упрямства.

      – Все это прекрасно, – попыталась пригладить волосы Юля, потом мысленно плюнула на этикет – какой, к чертям, этикет после такого пробуждения? – Но обязательно было ночевать вместе со мной? – уточнила она тоном ворчливой старой девы, обнаружившей в постели мужчину.

      – Кажется, я понимаю, – «прозрел» Третий, – мы нарушили какой-то запрет твоего мира?

      Уф, она на верном пути.

      – В моем мире, – начала Юля медленно, подбирая слова, – у наставников и учителей должна быть кристально чистая репутация. А ночевка, – покачала она головой, пропуская слова, которые могли их обидеть, – ее легко разрушит.

      Если станет достоянием общественности. Хотя кого обманывать? Уже стала.

      – Надо же, не думал, что твой мир заботится о репутации, – удивился Харт.

      Ее мир делает то, что ему выгодно. А уж по части травли учителей за фото в купальниках ему нет равных. Но и в остальном легко можно вступить в кучу дерьма так, что не будешь знать, как потом это разгрести. Нравы вроде свободные, но мораль общества всегда тяготеет к консерватизму.