А гоеше маме. Александр Фрост

слезы, она буквально втолкнула Яшку в свою комнату и плотно закрыла за ним дверь.

      К счастью, заказчица куда-то очень спешила, а потому, второпях взглянув на сшитое для нее постельное белье, быстро расплатилась, забрала пакет и ушла.

      – А зачем вы меня спрятали, тетя Надя? – испытывающе глядя в глаза Надежде, спросил Яшка, когда она открыла дверь, чтобы выпустить его из комнаты.

      Надежда на какой-то миг замешкалась с ответом, но, понимая, что другого выхода нет и обман рано или поздно откроется, решилась на откровенный разговор.

      – Вот что, Яша, садись, давай поговорим начистоту, – она тяжело вздохнула и присела напротив. – Ты уже взрослый мальчик, а потому не хочу я тебе врать и скажу, как есть. Твои мама с папой и бабушка находятся в еврейском гетто, это за Двиной. Туда немцы с полицаями согнали всех городских евреев, и я тебя обманула, когда сказала, что им там живется хорошо. Ничего хорошего там нет. Им и так там несладко, а если бы и ты был там, с ними, им было бы еще хуже. Ну что я тебе объясняю, ведь после того, что ты сам пережил, тебе и так понятно, как немцы относятся к вам, евреям. И было бы полбеды, если бы только немцы. Свои не лучше. Столько сволочей кругом развелось – сегодня не знаешь, кому можно верить. За-ради того, чтобы выслужиться перед немцами, люди готовы на все. Продадут за копейку и глазом не моргнут. Так что нам с тобой нужно быть очень осторожными. Сам понимаешь, если кто-то узнает, что ты здесь, нам обоим не поздоровится.

      Изо всех сил сдерживая слезы, Яшка мужественно выслушал Надежду и, сглотнув подступивший к горлу ком, только спросил:

      – Тетя Надя, а маму с папой и бабушку тоже убьют?

      – Ну что ты, как их могут убить? Здесь же город, люди кругом. Я думаю, их подержат немного и отпустят: зимой там жить все равно нельзя.

      Надежда действительно верила в такой исход событий. Еврейские дома стояли заколоченные, никто в них не вселился, и теплилась у нее надежда, что хозяева однажды вернутся. Ходили, правда, слухи о том, что расстреляли много людей за тюрьмой, на днях клиентка божилась, мол, сама видела, как за лютеранским кладбищем евреев убивали, да и местные пацаны хвалились, что на пески бегали золото искать. Но гнала от себя Надежда дурные мысли, не хотела верить в плохое. Каждый день перед иконой просила за подругу.

      – Давай лучше подумаем, где тебя устроить. Я тебе сейчас что-то скажу, но ты не бойся, хорошо? – Яшка кивнул, и Надежда, собравшись с духом, выпалила: – Немец у меня живет, офицер…

      Яшка моментально напрягся и стал испуганно озираться по сторонам.

      – Да ты не волнуйся, – поспешила успокоить мальчишку Надя. – Он здесь только ночует, да и то не каждый день. А утром за ним машина приезжает, забирает и увозит. Если бы не он, я бы тебя в его комнату поселила или на печке постелила, но он может заметить. Давай, знаешь что, полезли на чердак, там сейчас тепло и я тебя там пока спрячу, а потом что-нибудь придумаем.

      На чердак вела не приставная лестница