Жанна д"Арк из рода Валуа. Книга вторая. Марина Алиева

которое ему было уготовано, требовалось умение твердо держать разговор самому.

      – Ла Файет хвалит тебя, – сказала герцогиня. – Говорит, ты стал хороший воин.

      – Вы же знаете, матушка, для меня это не главное.

      – Для тебя – может быть. Но я рада. У хорошего воина больше шансов остаться в живых.

      – Если Ла Файет и дальше не будет допускать меня до серьёзного дела, я останусь в живых даже не будучи хорошим воином.

      Герцогиня рассмеялась.

      – Пожалей его, Рене. Если с тобой случится что-то страшное, Ла Файету проще будет погибнуть самому, чем сообщить об этом мне.

      Рене озабоченно побарабанил пальцами по колену.

      «Ну!», – мысленно подтолкнула его мадам Иоланда.

      – Так зачем вы примеряли мантию, матушка?

      Герцогиня вздохнула.

      – Хочу надеть её на коронацию Шарля.

      Теперь пришла очередь рассмеяться Рене. Его всегда восхищало умение матери жить, опережая сегодняшний день и видеть будущее так, словно оно уже свершилось в полном соответствии с её планами. Однажды, шутки ради, он спросил – как ей это удается, а в ответ услышал: «Нужно чаще закрывать глаза, так видно много дальше, чем возле носа».

      Но говорить о коронации дофина сейчас было пожалуй слишком дальновидно.

      – Ты зря смеешься, – покачала головой мадам Иоланда. – По сведениям, которые я получаю из Парижа, король совсем плох. А Монмут уже полгода топчется под Мо, теряя армию так же, как когда-то под Арфлёром. Но там они дохли от жары и желудочной болезни, а здесь – от холода и простуды… Как видишь, осады английскому королю явно не удаются. Говорят, он тоже болен. И очень подавлен своими неудачами. Откуда нам знать, насколько сильно и одно, и другое?

      – Надеюсь, что смертельно, – без улыбки заметил Рене. – Как думаете, матушка, Мо сдадут?

      Мадам Иоланда молча кивнула.

      – И ничего нельзя сделать?

      – Зима измотала их сильнее, чем английскую армию. Вряд ли в живых осталась треть населения…

      – Проклятье, – пробормотал Рене, опуская голову.

      – Мы не можем двинуть армию к Мо по весеннему бездорожью, – чувствуя в глубине души гордость за это его отчаяние, сказала герцогиня. – Второй Азенкур нас уничтожит. Но, если король Шарль умрет, мы сможем сами короновать дофина и выставить за ним армию, хорошо отдохнувшую за зиму, против поредевшего воинства Монмута, который до Реймса в этом случае, даже не дойдет.

      – У Монмута родился сын, матушка. По договору в Труа он станет единым королем Англии и Франции после смерти и нашего короля, и своего отца. Даже если Монмут не дойдет до Реймса, туда довезут его сына!

      Рене выпалил это сгоряча, и только потом, опомнившись, осторожно посмотрел на мать. С некоторых пор любое упоминание о договоре в Труа заставляло её брезгливо морщиться, хотя раньше было и того хуже – она просто выходила из себя. Но сегодня герцогиня пропустила это упоминание мимо ушей.

      – Да, Монмут расстарался, а новая королева Англии