Десять посещений моей возлюбленной. Василий И. Аксёнов

Сначала ветер сильный налетел. Обрушился. Изо всех сил потрепал в школьном парке и в палисадниках деревья. Но не сломал. Сорвал пыль с дороги, клубя ее, с ней и умчался. Затихло как-то угрожающе.

      Взял я Таню за руку – повод так ладно подвернулся, – и побежали мы к школе. Под карниз только стали, и дождь полил как из ведра. Косой стеной – карниз нас не спасает.

      Закрываю собой от дождя Таню. Пальцы у нее тонкие, теплые и мягкие, как воск. Сколько держу – не расплавляются. И я молчу теперь. Что и скажу, не слышно будет. Но и оно, молчание мое, меня как будто распирает.

      Промокли на нас – на Тане платье, рубаха на мне.

      Школа закрыта. Полы и парты, знаю, в ней покрашены – мы сами красили. На практике. Краска уже, конечно, высохла.

      Выставил я стекло в окне. Забрались мы в спортзал.

      Сидим на спортивном мате. Как Шурик с Ниной на скале. В «Кавказской пленнице».

      Зал освещается от частых молний. Успеваю за время вспышки разглядеть обращенное к окну лицо Тани. Вижу и в темноте его потом – как отпечатанное. Ничто и никогда еще мой взгляд к себе так сильно не притягивало – не отвести. Ну, разве только поплавок удочки, когда рыбачу. Там – другое.

      На ней платье, на мне рубаха – высохли.

      Легли. Сначала я. Потом она.

      Лежим. Рядом. Как будто умерли – недвижны.

      Только я что-то говорю – чтобы не думать.

      Как будто падаю – о времени не помню.

      Гроза утихла. Небо просветлело. Зорька на севере зазолотилась.

      Ветерок за окном качает ветви кедра, тихо скребут те по стеклу – как будто что-то сообщают. Срываются с крыши крупные капли – шлепают внизу звонко. В кедре ожили воробьи – чирикают.

      Глаза у Тани зеленые. Как мурава. С черным ободком. Ресницы длинные, густые.

      Нос прямой, тонкий. Я рисовал всегда такие. В школьных тетрадях и в учебниках. И тут как будто воплотилось.

      Смотреть на губы ее не могу – отваги, чувствую вдруг, не хватает.

      Рука моя под головой у Тани. Занемела. Не убираю.

      Волосы ее ощущаю – мягкие. Мылом душисто от них пахнет – не надышусь.

      Небо заалело. Солнце взошло. Таня в лучах его – красивая уж вовсе. Словно явилась из мечты. Или из книг прочитанных. С высот каких-то.

      Голос – такого я еще не слышал. Жаль только, мало говорит.

      – И дождь закончился… Пора?

      – Пойдем.

      Выбрались мы из школы. Вставил я на место стекло. Проводил Таню по не проснувшейся еще Ялани до дома бабушки Таисьи. Пообещал Тане скоро к ней в Черкассы приехать.

      В жизни таким я не был – не в себе. Тело мое, но я не в теле будто – опережаю или отстаю. Меня как двое. Другой – как новый я – мне незнакомый.

      Пришел домой. Разделся. Только, кажется, лег на раскладушку в гараже, и уже будит меня мама.

      – Рано поднять велел. Вставай, рыбак. Скоро и пять уже. А может, не поедешь?

      Поднялся я. Из гаража вышел.

      Петух меня уже караулит. В боевой позе. Скребет когтями по земле.

      Пугая рубахой, прогнал его за ворота.