Мгновения любви. Повести и рассказы. Михаил Забелин

чего он водрузил на стол заветный портфель и раскрыл его. Вместо медикаментов, в нем оказалось семь, ровно стоящих в ряд, бутылок водки. Он их торжественно вынул и произнес:

      – Скромно, по-ленински.

      А потом добавил, как бы извиняясь, что так мало принес:

      – Сюда входит ровно семь бутылок, больше не помещается.

      Я поглядела на Валеру с уважением.

      – Лена, – повысил голос Валера, – у нас гости. Иди на кухню, приготовь что-нибудь.

      Лена молча и послушно пошла на кухню.

      – Валера, а кто она? Я ее раньше у тебя не видел, – спросил Андрей.

      – Это Лена, мы вчера с ней познакомились.

      * * * * *

      Я уже начинал жалеть, что познакомил Иру с Валерой. У него, помимо рук зубодера, было четыре жены, среди них – одна известная поэтесса и одна француженка. Он с ними поочередно жил, а потом разводился. Были ли у него дети и сколько, я никогда не спрашивал.

      Мы сели за стол и, скромно, по-ленински, выпили водки. А потом Валера сказал:

      – Лена, ты помнишь, мы собирались пойти погулять?

      И только тогда мы с Ирой, наконец, остались вдвоем.

      * * * * *

      Два года спустя мы расстались. Она меня бросила и вышла замуж за Валеру, а еще через год они уехали жить за границу. Или это я ее бросил и отправил куда-то за границу, подальше от себя? Или убил ее из ревности? Нет, я ее не убивал. Надеюсь, она жива и счастлива где-то. Пусть она будет той бабочкой, которую я отпустил, и улетит далеко отсюда. Там ей будет спокойнее.

      IV

      Когда мне было сорок лет, я встретил девушку на двадцать лет моложе меня и стал с ней жить. Ее звали Марина.

      Однажды летом мы поехали с ней в Феодосию, туда, где все начиналось, туда, где в первый раз умерла моя бабочка. Все возвращается на круги своя, я снова вернулся в свой фонарный круг – в тот же двор.

      Марина будто прилепилась ко мне. Не знаю, почему, но в Феодосии, на юге, где приморский берег, устеленный телами отдыхающих, так и источает похоть, Марина была скромницей. Какой бы она ни была в Москве, здесь не отходила от меня ни на шаг. Мы не расставались ни на минуту, ни днем, ни ночью.

      Мы поселились в маленьком домике, в котором, кроме двух узких кроватей, шкафа и тумбочки, ничего не было, но нам этого хватало. Все чаще она говорила мне:

      – Андрюша, не уходи от меня сегодня ночью.

      Тогда я крепче обнимал ее и нежнее целовал, а когда мы засыпали на узкой кровати, то переплетались, наконец, в единое целое и становились одним человеком.

      А утром шли на пляж. Марина несла свой надувной матрас, а я сумку. Мы плыли на камни, за сто метров от берега перерезающие грядой море, а потом пили пиво и бездумно валялись на нашей подстилке часов до трех. Для Марины море было самым прекрасным в жизни. Марина – морская моя, я всегда восхищался тем, как она соответствовала своему имени.

      Когда мы шли на море, Марина одевалась по здешней моде – купальник, а снизу подпоясывалась