Мумия по соседству. Алексей Белькомбэ

свет ослепил меня даже через опущенные веки. На соседней койке послышалось шуршание накрахмаленного постельного белья, с коридора доносились вялые звуки просыпающейся утренней жизни, а в палате медбрат, закинув одно колено на подоконник, пытался открыть окно.

      – Вставайте! Ну, и вонь тут у вас! Окно вообще не открываете, да? – отчитывал нас сотрудник учреждения.

      Я поглубже закутался в одеяло и перевернулся на другой бок, чтобы противный лампочный свет не бил мне так сильно в лицо. Надеялся выкрасть ещё пару минуток блаженного небытия. Однако мой хитрый план был раскушен опытным медбратом.

      – Харэ валяться! Слышь, я кому говорю!

      Тычок рукой в бок только раздул огонь моего ужасного настроения, а сорванное одеяло окончательно заставило меня проснуться. День, по всем приметам, начинался плохим.

      Я сел на кровать, свесив ноги на пол. Медбрат никуда не уходил, а продолжал молча стоять рядом со мной, ожидая моей реакции. Сосед по палате уже проснулся и, схватив веник, принялся лихорадочно подметать пол. Кое-как разлепив слипшиеся веки, я посмотрел на наш будильник.

      Молодой парень, чуть старше меня. Ростом немного повыше, но уже в плечах. Худой, плечи и таз были одной ширины, но халат ловко скрывал этот изъян. Голова полностью выбрита и усеяна множеством продолговатых шрамов и каких-то непонятных углублений, на затылке выпирал костный нарост. Часть левого уха была оторвана и уродливо срослась с шеей, судя по всему последствие встречи с собакой в детстве. А его небольшие темные усики, состоящие из нескольких грубых волос над губой, потешали меня каждый раз, когда я их видел. Глаза маленькие и бесцельные, как у поросенка на ферме.

      С окна повеяло утренним холодом. Я потянулся за одеялом. Юноша отпихнул его ногой в сторону.

      – Вставай давай, шизик!

      Я сглотнул слюну в попытке успокоиться и умерить свой гнев. Получилось хило, я чувствовал, как готов сорваться в любой момент. Но к моему или, к его счастью, в дверном проёме палаты появилось сморщенное лицо старшей медсестры. Я узнал её по фотографии, висящей в коридоре. Её суровые и уставшие от жизни глаза были направлены в одну точку, но взгляд охватывал сразу всё помещение и каждого из нас. Не знаю было ли врожденным качеством или приобретённым профессиональным навыком.

      Сосед демонстративно вытянулся по струнке на военный манер, поставив веник слева от себя возле ноги, и громким командирским голосом доложил:

      – Здравия желаю, Галина Петровна! Во время моего дежурства происшествий не случилось! По распорядку дня у личного состава утренняя гигиена! Незаконно отсутствующих нет! Дежурный по палате пациент Тарасенков!

      Я слушал, как заворожённый. Слова моего соседа по несчастью вылетали словно рубленные поленья несмотря на то, что он произнес свой доклад на одном дыханье. На лице медбрата появилась растерянность. Впрочем, как и у меня.

      Но для Галины Петровны ситуация была абсолютно нормальная и рядовая.

      – Вольно! – в шутку или в серьёз ответила женщина.

      Я молча сидел