#20 восьмая. Юлия Кова

с огромным логотипом «Systems One». Логотип походил на звезду, манящую обещанием, что всё-всё обязательно будет хорошо. Но в чудеса я не верила. Не ведая о том, что меня ждёт (гром не загремел – не засверкала и молния), я чмокнула воздух рядом с Таниной щекой. Вздохнув знакомый Танин парфюм (дорогой, но приторный), отправилась к выходу. Дойдя до стеклянных дверей, где к «нагнетке» надо было приложить пропуск, я на минуту замешкалась, путаясь между карманами пиджака и лайкового жакета. Папка потёрлась о мой бок и, кувыркнувшись, бухнулась мне под ноги, разбросав вокруг себя лифлеты, рекламы, программу, мой авиабилет и подтверждение брони.

      – Что б тебя! – от всей души пожелала я папке. Поддёрнув юбку, присела на корточки.

      – Что б меня? – раздалось сверху хрипловато-насмешливое.

      Ахнув, я торопливо вернула подол на его законное место. В это время перед моим носом возник носок элегантного мужского ботинка из коричневой замши. Рядом, помедлив, пристроился и второй. Все ещё сидя на корточках, я ухитрилась закинуть вверх голову и уперлась взглядом в то хрестоматийное место, где в мужских брюках заканчивается молния в ширинке. В ответ ширинка подёргалась (её владелец сунул руки в карманы брюк, сообразила я), и ботинки чуть-чуть отступили. «Молодец. Но, между прочим, мог бы даме и помочь», – с досадой подумала я, возвращаясь к сбору бумажек, веером рассыпавшихся по полу.

      – Вам помочь? – весело поинтересовались сверху.

      – Нет, на меня посмотреть, – тихо огрызнулась я, отклеивая от пола свой билет в Данию.

      – А-а… Ну, как скажете.

      Я прямо чувствовала затылком этот игривый взгляд и насмешливый голос.

      – Может быть, вы меня всё-таки обойдёте? – предложила я, ловя липнувший к ламинату лифлет с программой конференции.

      – Не могу, – доложили сверху.

      – Это почему?

      – Да потому что вы присели прямо на дороге.

      Мне сразу вспомнились и моё сочное детство, и подмосковный лесок, и пионерский лагерь под Клязьмой, и вся та ситуация, когда «мальчикам – налево, девочкам – направо». Невольно фыркнув, я всё-таки ускорилась. Собрав папку, начала подниматься. Я вставала, а перед моим взором проезжали серые брюки, пуговицы белой рубашки, отворот дорогого твидового пиджака, тугая линия шеи и чисто мужской подбородок. Наконец, я рассмотрела того, кто возвышался надо мной. Развёрнутые плечи. Высокий. Очень тёмные, почти чёрные волосы. Ухоженный, но не лощёный. А ещё от него исходил тот самый, потрясающий аромат, который я обожаю – «Fahrenheit», напоминающий запах осени на мужской коже. Незнакомец вообще относился к тому складу мужчин, о котором моя мама любила говорить: «Хочешь не хочешь, а – хочешь». Но пуанту внешности моего незнакомца составляло даже не это, а самые странные глаза, какие я когда-либо видела. Очень светлые, прозрачные, текучие, как вода. Уверенные, острые. Мужчина вообще производил впечатление человека, привыкшего, чтоб все его развлекали.

      «Сколько ему лет? Тридцать пять? Тридцать?» Пока я разглядывала незнакомца, его очи хитро прищурились.

      – Между