Кит в моей голове. Алена Юрашина

сейчас выслушивал заслуженно. Но… берегись, другого такого шанса я не упущу. Больше уже не упущу, ты поняла? И, как последний мудак, сниму на видео каждый твой стон, каждый твой… Ну, а что возьмешь с мудака? Вот так все и будет, потому что я это сказал. Ты тренируйся пока, Ксения… тренируйся. Сама понимаешь, я дико избалован женским вниманием, а потому очень взыскателен к своим партнершам. Смотри на меня, – я не подчинилась, и он крепко сжал мой подбородок, игнорируя слабые попытки вырваться, – я сказал, смотри! Внимательно смотри! Запомни мои глаза. В следующий раз ты увидишь их так близко, только когда мы окажемся в горизонтальной плоскости. А знаешь, все же это замечательно… Замечательно то, что ты – девчонка.

      – Другого шанса тебе никогда не представится! Никогда! Ясно тебе, идиот?! Какой же ты идиот! – отдышавшись, возмущенно крикнула я ему уходящему в спину, и вдруг наткнулась на удивленно вытянутое лицо профессора, в этот момент взявшегося за ручку двери кабинета, – прошу прощения, это я не вам.

      Глава 6

      Следующие несколько дней Кит ходил с лицом, покрытым свежими ссадинами и синяками, костяшки на обеих руках были ободраны в мясо, правая кисть туго обмотана эластичным бинтом. Я уже слышала, что он всерьез увлекается боксом, но склонялась к тому, что Кит намеренно ввязывался в случайные драки, просто чтобы отвести душу.

      Он больше не подходил ко мне, не вызывал на разговор, не делал вообще никаких попыток приблизиться. Он решительно, без колебаний, одним простым шахматным ходом вышвырнул меня из своей жизни, как ненужную пешку с доски… Но разве он дорожил кем-нибудь в этой своей жизни? И разве сама я собиралась в ней задерживаться? Находиться рядом с ним мне было нелегко, но, как оказалось теперь, находиться вдали от него мне было гораздо тяжелее.

      А Кит развлекался, он как ни в чем не бывало продолжал тусить и веселиться, одаривая своими щедрыми улыбками всех налево и направо, всякий раз проходя мимо меня, как мимо порожнего места. И если я больше не видела его в компании других девушек, то только потому, что лишний раз тоже старалась в его сторону не смотреть.

      Он словно забыл о моем существовании, но я знала, это не так. Иногда я внезапно ловила на себе взгляды – его взгляды, от которых мне становилось крайне неуютно: он будто проникал в мою голову, выворачивал наизнанку, вытряхивал до самого дна мое сердце, с легкостью читая все, что там находил. А находил он многое. Все, что было написано для него, ему одному. Все, что было у меня на душе…

      И тогда я начала понимать, что имела в виду бабушка, когда говорила, что взгляд у него нехороший. Кит, наконец, отбросил маску насмешливого шутника, и не было больше той привычной личины остроумного собеседника: он больше не заигрывал со мной. Я действительно стала его врагом. А он стал для меня бомбой замедленного действия. И от того, что все так обернулось, на душе у меня почему-то было тоскливо.

      Как-то раз я не удержалась и спросила у бабушки за обедом:

      – Ба, а ты что-нибудь слышала про семью Никитиных?

      – Никитины? Слышала,