Бремя власти. Том 1. Сказания о Корнваллисе. Робер Дж. Гольярд

Дирка.

      Последний, недовольно ворча что-то под нос, укладывал заплечный мешок, стараясь пристроить его вместо подушки.

      – Карауль, не карауль… Если тени сюда доберутся, толку от нашей караульни…

      – Ой, да хватит уже, – Грейвс махнул рукой. – Байки это всё. Флягу дай лучше, и спи. Через два часа разбужу.

      Покопавшись в своём скарбе, Дирк вытащил оттуда небольшую кожаную бутыль.

      – Всё не пей, – буркнул он, протягивая её своему товарищу, – там всего полпинты осталось. Ни пожрать, ни выпить. Веселуха.

      Еле заметно покачав головой, Грейвс принял предложенную бутыль и, отряхивая плащ от налипшей хвои, поднялся на ноги. Сделав хороший глоток, он потряс флягой у уха и с сожалением заткнул горлышко пробкой. Н-да, маловато осталось. А ночь такая холодная.

      Подрыгав по очереди обеими ногами, чтобы разогнать кровь, Грейвс задумчиво почесал заросшую щетиной щёку. Что ни говори, а Маэрин в чём-то прав. Жутковато здесь.

      Синевато-серый купол над головой еле заметно полыхнул тоненькой полоской молнии, на мгновение осветив лесную полянку. Объяснить толком, что здесь жутковатого, Грейвс не смог бы. Чащоба. Бурелом. Ну, обычное дело. Трава жухлая, что ли. Мерзостно всё вокруг, конечно, но ничего такого, ради чего стоило бы вытаскивать тесак из ножен. И трава, и листва на деревьях имели такой вид и цвет, как будто на дворе стояла глубокая осень. Серо-зелёно-грязно-коричневые. Но вот что забавно – слово «забавно» не особо к ситуации подходит, отметил про себя Грейвс, – что осенью здесь и не пахло. Все деревья сплошь покрыты листьями, да и травка вовсе и не думала помирать – она росла густым и мягким ковром. Серовато-коричневым ковром. И цветы такие яркие: красные, жёлтые, синие и подчас настолько большие, что он смог бы засунуть кулак внутрь бутона.

      Вот что действительно непонятно, так это необычайные тишь и холод по ночам. Тишина стояла такая, что Грейвс заставил себя негромко кашлянуть, только для того, чтобы убедиться, что он не оглох. Днём всё как обычно, ну или почти обычно: лёгкий ветерок, треск веток, а по ночам – мертвенная тишина.

      Охоты, кстати, в этих местах действительно никакой, и тут опять Маэрин прав. Если изредка они и слышали чьи-то звуки, то увидеть ни разу не удавалось. Как тихо ни крадись, как ни сдерживай дыхание, как долго, до онемения в руках, ни держи натянутым лук, до звона в ушах прислушиваясь к несуществующей звериной поступи, вокруг никого и ничего. Даже ящерок. Ту птичку они подстрелили всего в полумиле от того места, где зашли внутрь, когда только направлялись вглубь Тёмного леса. Занесло её, беднягу, наверное, снаружи, потому что здесь не было ни души.

      Солдаты только качали головой, следуя за своим господином странным зигзагообразным маршрутом. Кроме самого герцога, цели похода не знал никто, да никто и не решался задать такой вопрос. В обычной ситуации пара недель в лесу не испугала бы ни одного из них,