Историческая память и диалог культур. Том 2. Коллектив авторов

брежневскому руководству звездным часом советского могущества»8.

      Показательны результаты всероссийского исследования «Историческое сознание: состояние, тенденции развития в условиях перестройки» (руководитель к.и.н. В. И. Меркушин). Его итоги в контексте даты проведения – май-июнь 1990 г. – поразительны. Всего было опрошено 2 196 человек. Наиболее значимыми событиями были названы эпоха Петра I (72 %), Великая Отечественная война (57 %), Великая Октябрьская социалистическая революция и гражданская война (50 %), перестройка (38 %), время борьбы с татаро-монгольским игом (29 %), период Киевской Руси (22 %), годы после отмены крепостного права (14 %), период НЭПа, а также индустриализация, коллективизация и культурная революция (по 12 % соответственно), царствование Ивана Грозного, правление Екатерины II и первая русская революция (по 11 % каждый ответ)9.

      В целом можно заключить – названные респондентами события являются ключевыми пунктами школьной программы по истории.

      Спустя десять лет, в 2001 г.исследование провели сотрудники СЦ РАГС. Респондентов просили определить значительные вехи российской истории – поводы для гордости и события прошлого, вызывающие чувства горечи и стыда:

      В комментарии к исследованию, данном В. Э. Бойковым, говорится о «бесславных войнах, жестоких репрессиях, социальных невзгодах…», которые вызывают «отчужденное отношение к стране и государству»10. Хотя мы не можем с точностью утверждать, какие именно эмоции и чувства испытывали респонденты, называя в числе отрицательных событий войну в Афганистане, сам факт подобного ответа и трактовки исследователя является своеобразным «маячком» исторической памяти.

      По причине диссонанса историческая память о войне в Афганистане не то чтобы начинена мифами, а лишена общей интерпретационной и оценочной основы, которую даже можно пытаться «фальсифицировать» (что происходит ныне с устойчивыми представлениями о Великой Отечественной войне). В то время, как историческая память о Великой победе и войне присутствует в неразрывной связи с настоящим, память о войне в Афганистане, происходившая в недалеком прошлом, ветераны которой по возрастному цензу составляют трудоспособное население, сфокусирована именно в прошлом и имеет в общественно-политическом и массмедийном дискурсах слабую связь с настоящим и тем более будущим. Справедливости ради необходимо отметить, что именно СМИ поднимали вопрос о войне 1979-1989 гг. в связи с вторжением коалиционных войск НАТО в Афганистан в 2001 г. Параллели, исторические и военно-политические проводились не только отечественными СМИ, но также и западными в контексте «извлечения уроков»11.

      Искусство восполняет информационный пробел, образующийся после завершения вооруженного конфликта и временного удаления от события. Как литература, так и кинематограф возвращают конкретное событие в сферу общественного сознания и побуждают

8

Шестаков В. А. Новейшая история России. М., С. 375-176.

9

Омельченко Е. Л., Сабирова Г. А. Изучение массового исторического сознания в постсоветской России: обзор подходов//Память Образование Политика.[Электронныйресурс]URL: http://www.politmemo.ru/Filemanager/download/92 (дата обращения: 14.09.2009).

10

Там же.

11

Например, из последних материалов: Fisher M. In arming Libyan rebels, U. S. would follow an old, dark path // The Atlantic. 2011. 25 May; Braithwaite R. Ghosts of Afghanistan: Hard truths and foreign myths of Jonathan Steele // The Observer. 2011. 25 Sep.; Wendle J. Afghanistan: Rising anger over an American’s rampage, but also fear of U. S. departure // Time. 2012. 13 Mar.