Конец гармонии. Смерть лишь начало. Максим Углов

зелени. Стены были окрашены в умиротворяющие оттенки, что нежно обрамляли окна. Крыша была покрыта мягкой зеленой листвой, создавалось впечатление безопасности.

      – Матильда, мы привели его! Прошу, откройте! – громко прокричал Ласин, а после постучал.

      Дверь медленно открыла слабая на вид девушка. Нежная фигура и изможденные черты лица отражали глубокую утрату и скорбь. Под пустым взглядом глаз, что были уже лишены блеска и радости, виднелись мешки.

      – Здравствуйте… – тихо сказала она и пригласила в дом.

      – Матильда, вот он – виновник вашего горя! – Ласин не успел войти, как уже достал пистолет за дуло и предложил его Матильде. – Вы не хотите пристрелить этого ублюдка? Я помогу уехать на другой континент, только скажите!

      «Мать свою пристрели, дегенерат».

      – Нет, пожалуйста, уберите это… – беспристрастно сказала Матильда. Я презрительно посмотрел на пистолет.

      «Может взять и проломить им голову этого наглого ублюдка?»

      Хоть Матильда не имела никакого права убить меня – я бы конечно же не сопротивлялся, однако столь гнилой презрительный жест от Ласина пробуждал то противное чувство. Гнев, из-за которого я убил мужа Матильды, медленно разгорался, но теперь я знал, как контролировать эмоции:

      «Вспомни тёплые объятья Ауры… Успокойся Фаррен… Ты рядом с мамой…»

      Спустя мгновение мы вошли в дом. Внутри скромного пристанища под сводчатыми потолками властвовали тепло и уют. Домик пронизывал аромат жидкого капустного супа. В другой комнате раздался детский смех. Вдруг из неё выбежали трое малышей лет десяти.

      «Какие радостные… Не уж то Матильда соврала им про отца?»

      Мебель, что была изготовлена с любовью и тщательной заботой, придавала интерьеру неповторимый шарм. Аромат липы отбрасывал меня на десятилетия назад. Один из малышей выглядел болезненно.

      – Ваш муж, как я погляжу, ухаживал за домом… И за большой семьёй. Видимо, дельный был человек, – сказал я, угрюмо пялясь в пол.

      – Да, Ганс был хорошим плотником.

      – Почему же он пошёл в королевскую гвардию, а именно в УОП?

      – Вы знаете почему… – она грустно посмотрела на котелок с супом.

      Диалог прервал Ласин:

      – Этот ублюдок должен заплатить за то, что сделал, вас же выселяют, почему вы не хотите…

      – Эй, Ласин, – неожиданно заговорил Эрвин. – Прекращай.

      Глава королевской гвардии замолчал, нагло поднял голову и хмыкнул. Воцарилась тишина, но я прервал гнетущую атмосферу:

      – Ласин прав. Я должен ответить за свои поступки, – я встал перед девушкой на колено и опустил голову. – Я понимаю, что никогда не искуплю ту вину, что повисла на моих плечах. Но прошу вас, в знак глубочайшей скорби… Я предлагаю вам уехать отсюда. Я не смогу предоставить вам такую же поддержку, какую оказывал любящий муж, но могу сделать вас с детьми счастливее. Я прошу заключить со мной договор, соглашение, в котором я предоставлю вам возможность жить в особняке, а после смерти передам поместье