Церковь – открытый дом. Эдуард Анатольевич Грабовенко

от 2 ноября 1937 года „за контрреволюционную агитацию“ приговорён к высшей мере наказания – расстрелу, что исполнено 5 ноября 1937 г. … Информацией о месте захоронения Воронаева (Черкасова) Ивана Ефимовича (Никиты Петровича) не располагаем».

      Ивана Ефимовича Воронаева расстреляли 5 ноября 1937 года.

      Фарисейство – монополия на спасение

      Церковь должна быть понятной для людей, которые живут вокруг нас. Мы в силу сложившихся стереотипов часто не можем представить нашу работу обществу. Это ложный страх, основанный на детских воспоминаниях. Я помню, меня вызывали к директору школы, что-то говорили о сектантах и шпионах, пытались переубедить, потом запугать. Это до сих пор накладывает отпечаток. Мы делаем большую социальную, духовную, нравственную работу, а опыт прошлого мешает рассказать об этом. Молодёжь, рождённая в свободе, лишена этого страха, они не боятся дать отчёт обществу о своей вере. Они готовы нести послание веры, и нам не нужно удерживать их от этого.

      Когда я приехал в Пермь и встретился с местными верующими, рассказал, что я приехал открыть церковь – одни меня поняли, а другие спрашивали: «А зачем тут ещё одна церковь?» Они не понимали, что на миллионный город может быть ещё церковь.

      Мне запомнилась одна встреча того периода. На улице Ленина я встретил человека, которому было 77 лет, я рассказал ему о Христе. Он ответил мне: «Никто и никогда не рассказывал мне то, что ты мне рассказал». Я рассказал об этой встрече местным служителям, на что мне ответили: «Мы не верим, что есть такие люди, которые никогда не слышали о Христе?» Может быть, о Христе слышали, а о спасении не слышали.

      Мы создали субкультуру, свой круг общения, окружили себя людьми, поддерживающими наши взгляды, обрядность, традиции и осуждаем других. А вместо этого нам надо понять время, суть послания, и двигаться в этом. Потому что если мы это не поймём, то рискуем застрять в духовном консерватизме, фарисействе, которое не даст Духу Божьему двигаться как Он хочет.

      Мы христиане, застрявшие в прошлом

      Простой пример: когда молодые заводят детей, старшее поколение считает, что молодёжь за ними не так ухаживает, не вовремя кормит, слишком легко одевает на прогулку. В нашей семье были такие споры. Мы начитаемся книжек, что надо каждые четыре часа детей кормить. Пацаны кричат, родители зайдут: «Что же вы их не кормите?» – «Только покормили, полтора часа назад». «Так вы что, вообще, сумасшедшие родители? Кормите их!» – «Вот положено, четыре часа». Пока потом сами не поняли, что надо всё-таки кормить, потому что они есть хотят.

      Старшее поколение ценно тем, что они могут вовремя подсказать, поделиться опытом, научить, а молодое поколение шишки набивает. Мне бы очень хотелось, чтобы была преемственность поколений. Чтобы мы, создавая платформу будущего, смогли предоставить детям максимальные возможности. Чтобы опыт и знания накапливались и приумножались новыми поколениями.

      Жизнь