Любовный ультиматум. Мишель Смарт

притворно-сладко улыбнулась. – Либо вы соглашаетесь на мои условия, либо я обо всем расскажу. Мы можем назвать нашу сделку взаимовыгодной. Но если определение «сделка» вам не нравится, пусть это будет взаимовыгодный шантаж.

      Никогда еще Эмили не удостаивалась такого искреннего презрения. Но она отказывалась трусить. Ей наплевать, зачем Павел хочет выкупить фирму

      Плющенко. Несомненно одно: для него это нечто большее, чем просто бизнес-решение. Либо так, либо этот человек сумасшедший, потому что никто не стал бы сопровождать сделку такой секретностью.

      Вероятно, у Павла Вершинина личные мотивы. И если он использует эмоции Эмили, чтобы добиться своего, то и она вправе играть у него на нервах для собственной выгоды.

      Казалось, прошла вечность, прежде чем он резко кивнул:

      – Я согласен на ваши требования в отношении вашего отца, но вы исчезнете до тех пор, пока я не заключу сделку. Если вы решили болтать и по глупости сорвете мне сделку, я лично уничтожу вас и вашего отца.

      Павел подъехал к дому в пригороде Лондона по адресу, который назвала ему Эмили.

      – Вы живете здесь? – Уютный домик, построенный в ложном стиле эпохи Тюдоров, был совсем не похож на жилище, которое представлял себе Павел.

      – Это дом моего отца, – отрезала Эмили. – Я жила в квартире, но месяц назад вернулась сюда.

      – Должно быть, ваши дела плохи, раз вы вернулись в родительский дом.

      Она одарила его жестким взглядом:

      – Не воображайте, будто знаете меня или мою жизнь. Мне нужно двадцать минут, чтобы уладить кое-какие дела и собрать вещи.

      Павел открыл дверцу автомобиля и пристально посмотрел на Эмили:

      – Я иду с вами.

      – Ни в коем случае.

      – Выбора у вас нет. Пока мы не приедем в место назначения, я с вас глаз не спущу.

      Она с вызовом сверкнула глазами:

      – Если вы скажете или сделаете что-нибудь, что побеспокоит моего отца, о нашем соглашении придется забыть.

      – Тогда вы будете сами расхлебывать последствия.

      – Как и вы. – Внезапно ее лицо преобразилось и стало почти по-детски мягким. – Пожалуйста, Павел. Ему сейчас очень плохо. Вы, вероятно, с ним не встретитесь, но, если вы его увидите, прошу вас, будьте с ним добрее.

      Павла не беспокоили чувства ее отца. Однако он уступил ее искренней мольбе:

      – Я не скажу ничего, что может его расстроить.

      Выражение лица Эмили снова стало суровым, и она решительно выбралась из машины.

      – Тогда пошли.

      Павел последовал за ней через парадный вход в просторный, уютный дом.

      – Папа?! – крикнула она, стоя у лестницы. – Это я. Я сейчас принесу тебе чай. – Не дожидаясь ответа, она направилась в большую кухню-столовую, включила чайник и протянула руку к трубке домашнего телефона.

      Павел схватил ее за запястье прежде, чем она успела набрать номер:

      – Кому вы звоните?

      – Своему брату. Я говорила, что мне нужно уладить кое-какие дела. Отпустите мою руку.

      Не доверяя Эмили, Павел все же подчинился