Два колдующих дитя. Майя Сондер

миску с кашей и куриной ножкой, пока мужчина рассматривал статую, затем ему протянули чашку с вином и кусок сливового пирога. Калеаб неторопливо наслаждался едой, глядя как женщины шили ажурную фату, перекладывая длинный отрез ткани на колени друг другу.

      – Для невесты нашего короля. Я Саунар, – представилась женщина, что привела старика в храм. – Это – мои младшие сестры.

      Она указала на остальных и села на каменную скамью, стоящую поодаль, чтобы не мешать.

      – Король Мали женится? – спросил мужчина, скребя ложкой по стенкам миски.

      Саунар кивнула и снова улыбнулась, протянула руку к фате, провела пальцами по белой ткани.

      – Да, люди так радуются этой новости, усердно молятся в храме. Невеста из семьи правителей Приама. Дочь короля Самоса – Ювэр. – она отпустила ткань и посмотрела на статую. – Благословенна будь павшая королева Каро. Жаль, что действующий король острова алмазов расправился со своим братом.

      Калеаб осторожно отодвинул пустую миску, на дне которой осталась лежать кость и спросил:

      – Вы никогда не видели королеву Приама? – его сердце забилось чаще, ведь именно она была нарисована на портрете, что покоился в кармане старика.

      Сауран опустила на него глаза.

      – Никогда, к моему великому сожалению. Жаль, что она и маленькая принцесса погибли.

      Не погибли, старая ты дура, подумал Калеаб, но вежливо кивнул. Хоть старик не верил в Бога, все же в этом месте он не испытывал тревоги. В этом месте отступали печали, а сердце наполнялось теплом, да и курица, съеденная пять минут назад, была сочной, что подняло настроение путника.

      Он встал, поклонился женщинам, начавшим напевать очередную молитву, и покинул храм пока солнце не зашло за горизонт.

      – Тебя выдает гнев! – выпалила Литта и съежилась.

      Каро, с горящим от злости взглядом, медленно повернулась к дочери.

      – Что ты сказала?!

      – То, что ты не из этих мест, тебя выдает гнев! – Литта обвела рукой дома и жителей, занятых своими повседневными делами. – Посмотри на них, на их лица – они счастливы!

      – Меня выдает мой усталый вид и платье, что не знало стирки.

      Они прятались у всех на виду, стояли в тупике дома, рядом с лавкой булочника. Из открытых дверей слышалась мелодия, что напевала хозяйка – полная женщина с короткими волосами медного цвета. Она совершенно не обращала внимание на людей, стоящих у нее на заднем дворе, рядом с мешками, полными мукой.

      Каро села на землю. Ее платье, некогда ярко желтое, теперь было грязным и выцветшим. В ней самой мало что осталось от королевского величия – ни украшений на шее, ни дорогих туфель, лишь уставший, но все еще властный взгляд.

      Она прикрыла лицо руками – Литта подумала, что ее мать собралась лить слезы и села с ней рядом. Девочка обняла хрупкие плечи, своей ладонью провела по голой шершавой коже.

      – Все будет хорошо, мама!

      Каро отняла руки и всмотрелась в зеленые глаза дочери, такие же огромные как у нее самой, черные волосы обрамляли тонкое, худое лицо.