Метафизика опыта. Книга III. Анализ сознательных действий. Шедворт Ходжсон

от сознания каждого другого, то есть психологическая концепция совершенно отдельных личностей. Изначально мы представляем чувства других Субъектов, так же как и материальные объекты, как часть нашего собственного опыта, и на основе этих представлений мы действуем задолго до того, как придем либо к восприятию того, что каждый реальный Субъект имеет совершенно уникальный и неразделенный опыт, непроницаемый для других, либо к истинному различению материальных объектов, которые являются реальными Субъектами, обладающими личностью в полном смысле, от тех, которые не наделены такой способностью.

      Большая ошибка – переносить это полностью развитое восприятие отдельности личностей на начало эволюции личностных эмоций, чтобы сделать представление о нем основой или условием, объясняющим их природу или происхождение. Вред от этого заключается в том, что, таким образом ложно упреждая полное представление о личности, мы фальсифицируем отношение между эмоциями и идеями или образами, которым они соответствуют, – отношение, которое на самом деле является одновременным, – и представляем эмоции либо как чувства, испытываемые с какой-то скрытой целью, как, например, когда

      «Собака, чтобы добиться своих личных целей,

      взбесилась и укусила человека».

      либо как логические следствия ранее возникших идей относительно их объектов. Правда, я могу оправдать или объяснить свой гнев или свою благодарность, например, сказав, что я знаю, что объект этого чувства желает мне зла или сделал мне доброе дело, но это не тот реальный порядок, в котором возникает мой гнев или моя благодарность. Они возникают спонтанно, вместе с первой мыслью об обиде или доброте, и являются элементом общего состояния сознания, которое можно обозначить либо как идею, либо как эмоцию, в зависимости от того, какую цель мы преследуем. Оправдание или объяснение, которое здесь предполагается, исходит из представления здравого смысла об отношениях между людьми, а оно опять-таки построено на восприятии раздельности между ними, что не может быть зачтено при анализе рассматриваемых эмоций в их происхождении или простоте.

      Есть еще одна пара эмоций, оригинальность и спонтанность которых выставляется в ясном свете этим анализом, эмоций, которые тесно связаны с теми, которые мы только что привели в пример, и составляют с ними часть симпатической и антипатической антитезы. Я имею в виду чувства, возникающие при восприятии справедливости и несправедливости, или, говоря обычным языком, чувство справедливости и несправедливости. Это личные эмоции, когда термины «справедливость» и «несправедливость» употребляются в их собственном смысле, то есть когда отношение, являющееся особым объектом или рамкой эмоции, воспринимается как существующее либо между людьми, либо между собственными действиями человека и их последствиями, о которых он судит сам. Например, я испытываю чувство справедливости,