Письма Мастеру из дворницкой. Татьяна Шутко

Утром, с одухотворенным выражением, прикрывая красные слезящиеся глаза, читал ей стихи. Классиков. Он был начитан. Красивым жестом снимал очки в нелепой оправе с треснутой дужкой и нырял к ней в теплую постель. В любви он был неутомимым хакером. После пулеметной разрядки откидывался на подушку и мгновенно засыпал. Тихонько посапывая и вздрагивая. Он ушел в одну из звездных ночей. С клавиатурой подмышкой, блуждающим взглядом и в жмущих тапочках на босу ногу. Прошлепал ими по грязным ступенькам подъезда. И растворился в лунном сиянии. Входная дверь осталась открытой нараспашку. Сквозняк бесцеремонно притворил ее.

      ***

      Новые зелёные тапочки в мелкий рубчик, почти новогодние, замерли в торжественном ожидании на полу в ее прихожей. Она прислонилась спиной к стене, скрестив изящные руки на груди. Немного согнула одно колено, уперевшись пяткой в плинтус. С высоты своего небольшого роста разглядывала судьбоносную покупку. Пришло время. Каким то он будет, владелец новой пары 44 размера?

      Январь 2008г.

      Бабуля

      Обычный осенний день без остановок пробежал свой экватор, и, подустав в пути, замедлил шаг, присматриваясь к приближающемуся закату. Дождь, загрустив, выжимал серые тучи прямо на асфальт, замаскировавшийся пестрой цветной палитрой осыпающихся листьев. Редкие прохожие что-то искали под собственными ногами, упорно не желая смотреть на плачущее небо. А небо, выплакав одну тучу, тут же приступало к другой, еще более темной и внушительной.

      Людей на автобусной остановке было двое – я и нервный господин, пытавшийся заменить отсутствующий зонт прозрачной крышей навеса, с некоторых пор служившего остановкой общественного транспорта. Пришло же кому-то в голову сделать павильончики для ожидания транспорта из незаметного даже на небольшом расстоянии стекла. Врезайтесь, люди дорогие, расшибайте себе лбы! Всё для вашего удобства!

      Извилистая, как русло реки с мелкими притоками, трещина в стеклянной крыше, как раз над головой нервного господина, словно хитроумная ловушка, собирала осеннюю дождевую влагу и тонкой струйкой сбрасывала ее вниз, к лакированным черным ботинкам. Тут же образовывалась мутная лужица, настойчиво прокладывающая дорогу к своим соседкам в углублениях блестящего асфальта. Ветер, играя на нервах господина, менял направление падающей с крыши воды, и ботинки быстро превращались в пятнистых хамелеонов, лакировано-забрызганных-грязью.

      Зеленый пузатый автобус, кричащий рекламой, неспешно подкатил к обочине, обиженно крякнул и распахнул свои двери, лениво приглашая:

      – Добро пожаловать, господа!

      «Господа в автобусах не ездят» – не к месту подумала я и, сложив мокрый зонт, впорхнула в теплое нутро.

      Лакированный господин обежал внушительную лужу, и тоже заскочил в распахнутые двери, успев постучать одним ботинком о другой, стряхивая подарки дождя.

      – Мама, смотли