Злючка. Бертрис Смолл

Кин! Английский ублюдок! Кто я, по-твоему, – крестьянская девка, что осмеливаешься предложить мне подобное? Я женщина из приличной семьи, дворянка по происхождению, хотя и не титулованная! И хочу выйти замуж, а не валяться по чужим постелям! Никуда я не поеду! Не заставишь!

      И, размахнувшись, отвесила любовнику звонкую пощечину.

      Тот, смеясь, поймал ее руку, обжег ладонь поцелуем.

      – Не сомневаюсь ни в репутации твоего семейства, крошка, ни в твоей родословной! Вот только ты – шлюха. Прирожденная шлюха и всегда такой останешься!

      Они продолжали ссориться, и, поняв, что это скорее всего продлится довольно долго, Роберт Хэмилтон поспешил назад, в спальню.

      Отодвинув засов, он проскользнул в верхний холл и с облегчением заметил, что, кроме него, Юфимии и сэра Кина, в доме никого не осталось. Слуги и малыши успели уйти.

      Возвратившись к скрытому наблюдательному пункту, он обнаружил, что ярость сестры нисколько не улеглась.

      – Ради Бога, Юфимия! – сказал сэр Джаспер. – Ты единственная женщина, к которой я питаю такую страсть! Неужели тебе этого недостаточно?

      – Страсть? – почти истерически расхохоталась Юфимия. – Что ты знаешь о страсти, Джаспер?! По сравнению с графом Данмором ты всего-навсего похотливый кабан!

      И вновь засмеялась.

      – Да-да, – кивнула она, увидев удивленное лицо Джаспера. – Он овладел мной, и его гордый жезл – орудие жеребца, в сравнении с которым твоя жалкая снасть выглядит просто дождевым червяком, – не краснея, солгала женщина, пытаясь возбудить ревность в любовнике.

      Лицо сэра Кина потемнело, губы растянулись в яростной гримасе, обнажая острые зубы. Не в силах сдержать обуревавший его гнев, сэр Джаспер с такой силой ударил Юфимию по лицу, что та пошатнулась.

      – Ты заявляешь, что хочешь замуж, грязная сука, ну а я говорю, что у тебя холодное злобное сердце, душа прирожденной шлюхи! – заорал он.

      – А ты ревнивый глупец, Джаспер Кин, – издевательски усмехнулась Юфимия. – И никогда не мог удовлетворить меня! Слаб в постели, как хилый мальчишка, и я так и скажу всем, если попробуешь украсть меня и не женишься!

      – Если я так не нравлюсь тебе, крошка, почему хочешь выйти за меня, а не за своего прекрасного графа? – хитро прищурился он.

      – Потому что люблю тебя, помоги мне Боже, – призналась Юфимия.

      – Тогда поедешь со мной, и сегодня же! – приказал англичанин, чуть смягчившись и посчитав, что наконец победил в схватке. Если сучка попытается сопротивляться, – пожалеет!

      – Никогда, – упрямо ответила Юфимия.

      – Поедешь, кошечка, – твердо повторил он, и если Юфимия Хэмилтон не заметила решимости в глазах любовника, брат из своего укрытия видел все. – Ты моя, Юфимия, и никому, даже братцу-ублюдку короля Джемми, не позволю украсть то, что принадлежит мне, пока я сам от этого не отказался.

      Глаза англичанина зловеще сузились, и, неожиданно размахнувшись, он безжалостно швырнул ее на пол и, упав сверху, одной рукой задрал до талии нижние юбки, а другой высвободил из панталон