Адмирал Ушаков. Флотоводец и святой. Валерий Николаевич Ганичев

русско-турецкая война. Лейтенант Ушаков получил задание провести «новоизобретенный» корабль «Модон» из Керчи в Балаклаву. На палубе сбилось три десятка рекрутов, со страхом глядевших на удалявшиеся берега.

      – Ну что, братцы, приуныли? – весело бросил Ушаков, проходя мимо. – Или страшно?

      – Страшно, ваше благородие. Но не всем.

      – Откуда будете?

      – Да отовсюду. Вон мы ярославские. Те, что глаза аж закрывают, калужские. Я хожу, их успокаиваю.

      – А тебя как звать-то, ты что за всех отвечаешь? Старший?

      – Не-е-е! Никто не назначал. Зовут Петром Золотаревым. А старший-то вон уже спать укладывается.

      Седой солдат, подложив под голову вещевой мешок, дремал, не обращая внимания на качку.

      – А я тоже морекача не боюсь. По Азову плыли, и сейчас нутро спокойно. Я мальчишкой на деревья самые высокие забирался и не боялся.

      – Ну а у пояса-то что у тебя привязано?

      – Топор. Мы, ярославские, без топора как без рук. Все им выделать можем – закрепить, сколотить.

      – Хм-м! А не хочешь ли навсегда в морском услужении остаться? Чувствую, ты к этому способен.

      – Да-к я что? Мы люди подневольные. – Солдат помолчал и со вздохом закончил: – Эвона у вас как раздольно на море-то. Дыши вольно, не скрючивайся. Да и командиры какие добрые, – и он с доброжелательностью посмотрел на Ушакова.

      …Балаклава была селеньем невзрачным. Несколько наспех сбитых офицерских домов. Высеченные в камнях солдатские и матросские казармы, два лабаза купеческих да въездная арка, построенная по греческому образцу из известняка местным комендантом Арсеньевым. Дом самого коменданта был, пожалуй, главным и красивым местом селенья. В левой половине с небольшим садиком жила семья, а в правой с утра раздавались распоряжения, разводились по приказу посты, караульные начальники записывали в журнале происшествия за сутки. Сюда и прибыл с сухопутной командой широкоплечий лейтенант Ушаков. Его «новоизобретенный» корабль «Модон» покачивался в бухте, необычно спокойной и ласковой.

      – Прибыл для защиты крепости от турецкого флота, – четко доложил он коменданту.

      – Давай, дружок, давай защищай, – протянул ему руку комендант. – А на обед ко мне проследуй, моя Наталья Ивановна щи еще не разучились варить.

      Ушаков сдал ему сухопутную команду, распорядился о доставке воды и продовольствия на корабль, обошел селение и в полдень, робея, что было с ним всегда, когда он приходил в семейные дома, постучался в левую дверь комендантской.

      – Вот о вас батюшка, наверное, говорил: приехал волшебник морской, теперь турок нам не страшен…

      Ушаков поклонился.

      – Меня Федором Федоровичем зовут. С турками, если надо, будем биться и вас в обиду не дадим. Хотелось бы знать ваше имя, кого защищать будем.

      – Меня Полиной зовут, и я здесь у батюшки недавно. Семьи сюда еще никто не решается привозить. Ну а теперь, с вашим приездо