Адмирал Ушаков. Флотоводец и святой. Валерий Николаевич Ганичев

зашел мимо дремавшего часового в избенку, что стояла над Доном, далеко раскрывая обзор речной долины.

      – Лейтенант Федор Ушаков прибыл на праме номер пять!

      Стоящий у подслеповатого окошка военный моряк медленно развернулся.

      – Вижу, что прибыл! У тебя чего моряки за борт валятся? Аль мало кормишь?

      Ушаков смутился:

      – Ваше превосходительство, не моряки они еще. Ни под парусом, ни на веслах как следует ходить не умеют. Учу их.

      – Ну учи, учи. Да быстрее. Нам не век по степным речкам ходить. Скоро в море. Пройдут по Дону-то?

      – Должны пройти, мы неплохо двигались, хотя все было. И волок, и весла, да и парус помогал.

      Вице-адмирал запахнул шинель и сел в невесть откуда взявшееся здесь резное кресло.

      – Вот смотри, что я графу Чернышеву пишу и вскорости отправлю.

      Он выхватил лист бумаги у недвижно сидящего писаря и зачитал:

      – «Успех в строении судов по состоянию времени и людей идет так, что больше, кажется, требовать мне от них не можно, в чем могут свидетельствовать спущенные на воду суда… всего спущенных судов на воду кроме нынешнего и машины с понтонами пять, сверх того уже на воде состроенных шлюпок 10, палубных две, 8-весельных восемь, яблотов 12, прочие же суда в Павловске обшивкою внутри и снаружи одеты, выконопачены и к спуску приготовляются… а на будущей неделе, если вода помешательства не сделает, уповаю спустить все», – Сенявин помолчал, строго посмотрел на Ушакова и потряс бумагой: – Ты понимаешь, лейтенант, что мы тут совершаем?! А?

      Ушаков не успел ответить, что понимает, видит, что все говорят о флоте, но его еще нету, и видит его силу пока еще один неистовый вице-адмирал. Но тот закашлялся, затрясся, махнул рукой:

      – Я вот сюда прилягу, шубой накроюсь. Лихорадка чертова еще из-под Кольберга терзает. А ты про Дон расскажи, про устье, что там ждать можно? С лоцманом шел? Или по карте? Как солдатики-то на кораблике, в мореходцев превращаются?

      Ушаков долго рассказывал про капризы Дона, заносы песчаные в устье, где можно застрять надолго, про круговерти опасные и про то, как надо бы отбирать во флот людей бесстрашных, воды не боящихся.

      – Где их взять-то? – ворчал Сенявин. – Не будешь же всех из Архангельска да Новгорода тащить, там Балтийский флот на них держится. Надо южного мужика с морем связать. Он здесь тоже сметливый да понятливый. А ты сам-то откуда родом? Ярославский? Ну вот, губерния – тоже для мореплавателей подходящая. Гриша-то Спиридов ведь тоже оттуда.

      Не сразу понял Ушаков, что это он о главном ныне адмирале России, о Григории Андреевиче Спиридове и его эскадре. Сказал с почтением:

      – Великая миссия им досталась. В какое логово подались, с самым большим флотом встретятся. Каково-то им там?..

      Сенявин присел, задумался и доверительно обратился к Федору:

      – Я признаться могу, сам на них с величайшей завистью смотрю. С природы-то я не завистлив был, даже до сего случая ни к чему… А теперь под старость черт дал зависть. Рассуди: они все ведут службу прямо