Марионеточник. Татьяна Корсакова

зубов. Огромных звериных зубов. Арес запросто представил себе зверюшек, которые грызли эти кости. И запросто представил тех, кто мог спалить обладателей этих костей до углей. Определённо, день переставал быть томным.

      – И побоище это устроили явно не партизаны, – сказал он, пытаясь хотя бы по черепам представить число погибших.

      С мумией получалось семь человек. И, скорее всего, это ещё далеко не всё.

      – Наверное, сюда добрались псы и угарники, – сказала Аграфена растерянно, а потом добавила уже решительнее: – И это странно!

      – Что тут странного? – спросил Стэф.

      – Странно, что угарники смогли зайти так далеко на болото. Они обитают около торфяников и, если верить рассказам деда Феликса, не любят воду. Особенно болотную.

      – Почему?

      Слушая Аграфену, Арес не переставал оглядываться. Местность здесь такая, что подвоха можно было ждать с любой стороны: хоть из полуразрушенного домика, хоть из поблёскивавшей за ним воды, хоть из чересчур буйной растительности.

      – Я не знаю. Может, он не объяснял. А может, я просто упустила. Но мне кажется логичным тот факт, что существа, порождённые огнём, не любят воду. Есть в этом что-то правильное.

      – А псы могут сюда заходить?

      – Псы – запросто. Они ж недаром болотные.

      – А марёвки?

      – И марёвки.

      – А как они вообще ладят между собой?

      – Кто?

      – Вся эта корпорация монстров: псы, угарники, марёвки…

      – Я не знаю. – Аграфена выглядела растерянной. – Они мне не докладывали.

      – Плохо. В следующий раз непременно уточни этот момент у чудо-малышей.

      – Обязательно.

      Арес посмотрел на неё сверху вниз, но не из-за ощущения превосходства, а из-за роста, а потом сказал:

      – Ты молодец. Хорошо держишься.

      – Хорошо, как для девчонки? – Она слабо улыбнулась.

      – Хорошо, как для мужика! – Он улыбнулся в ответ. На душе, несмотря на окружающий их ужас, полегчало. – Ну что, заглянем в домик?

      К домику уже направлялся Стэф. Среди прибрежных зарослей маячила его широкая спина. Арес взял Аграфену за руку. Не из-за каких-то там глупых сантиментов, а ради собственного спокойствия. В этом чёртовом месте нужно держаться как можно ближе друг к другу. Удивительное дело, Аграфена даже не пыталась вырваться. Ладонь её была такой маленькой, что Арес ослабил хватку, боясь ненароком сделать ей больно.

      Дверь домика кособоко висела на одной проржавевшей петле. Стекло в окошке отсутствовало. Внутри, вопреки ожиданиям, было сухо и ничем не воняло. Даже скудная мебель осталась в целости и сохранности. На сбитом из досок столе стояла алюминиевая армейская чашка, а на топчане в дальнем углу лежал ворох тряпья. Стэф стоял у стола спиной к остальным. В руке он держал пожелтевший клочок то ли газеты, то ли листовки.

      – Это что? – Аграфена дёрнула рукой, и Арес отпустил её.

      – Это? – рассеянно переспросил Стэф. – Это записка.

      – Записка? – Аграфена попыталась