Марионеточник. Татьяна Корсакова

осенью того же года. Мать сообщила об её исчезновении спустя три дня. Поисковый отряд никого не нашёл.

      – А теперь они угарники, – подвёл черту Арес.

      – Выходит, что так. – Аграфена выключила экран телефона.

      – Я одного не могу понять. – Арес снова потёр глаза, словно жест этот мог стереть жуткие воспоминания и из памяти, и с радужки. – Они выглядели как нормальные люди. Нет, не так! Они вели себя как нормальные люди! До тех пор, пока не начали превращаться… И сигнализация не сработала…

      – Я не знаю, правда ли это… – Аграфена встала из-за стола, налила себе большую чашку воды, залпом выпила. – Дед Феликс рассказывал, что есть способ на короткое время вернуть угарнику душу и превратить его обратно в человека.

      – Что за способ? – тут же заинтересовался Арес.

      – Я не знаю. Или не помню. – Аграфена вернулась на место, села рядом с ним так близко, что он чувствовал тепло, исходящее от её тела. Словно у неё был жар. – Всё это воспринималось мной в детстве как сказка.

      – Они посланники, – заговорил молчавший всё это время Стэф. – Кто-то на время вернул им человеческий облик и отправил к нам. Наверное, Марь.

      – Зачем? – в один голос спросили Арес и Аграфена.

      – Зачем вернула? Или зачем послала?

      – И то и другое! – сказала Аграфена, а Арес молча кивнул.

      – Вернула обличье, чтобы они могли коммуницировать. Вы же видели, что с ними стало, когда они трансформировались. Ну, и чтобы не сработала сигнализация, чтобы мы вообще согласились с ними поговорить. Мне кажется, в тот момент они и были обычными напуганными людьми, и лишь во время трансформации начали осознавать, кто они на самом деле.

      – Им было больно. – Аграфена поёжилась. – Я не знала, что им может быть больно.

      – Угарникам нет, а людям да. – Стэф огладил бородень. – Это демонстрация силы, ребята. Силы и власти. Нам показали, что случится, если мы ослушаемся и нарушим запрет.

      – Но мы же ослушаемся? – спросил Арес с надеждой. В этот момент он и сам до конца не понимал, на что надеется: на возможность поскорее убраться восвояси или на вылазку на болото всем врагам назло.

      – Я да, – ответил Стэф. – Ты решай сам. А ты, – он посмотрел на Аграфену, – утром поедешь домой.

      – Что?! – вскинулась Аграфена. – С какого перепуга я поеду домой?!

      – Потому что рисковать твоей жизнью я не имею права, – сказал Стэф мягко.

      – А и не хрен рисковать моей жизнью! Я сама себе хозяйка! – Синие глазюки Аграфены метали молнии. – Я совершеннолетняя, самостоятельная и адекватная, если ты забыл! А вам без проводника – шиш с маслом, а не болото! Без меня она вас сожрёт!

      – Тихо-тихо. – Арес попытался положить руку Аграфене на плечо, но та раздражённо отстранилась.

      – Не трогай меня, Павлик! Дай договорить!

      – Как скажешь. – Он убрал руку и отодвинулся от неё вместе со стулом. Получилось громко и неуклюже.

      – Без меня вы не продержитесь на болоте и часа, – продолжила она жарким шёпотом, словно в любви им признавалась,