Пасьянс судьбы, или Мастер и Лжемаргарита. Эмиль Вейцман

Придумали. Отыскали какую-то матрасную материю, соорудили из неё какой-то мешок и пришили к нему лямки. Рюкзак готов. Красуясь на моей спине, он и вызвал дружный смех окружающих. Вот с этого – то смеха у меня и началось вступление в человеческий коллектив, и первыми правилами, которые мне предстояло усвоить, были: не легавить и не портить воздух. «Не легавить» означало не доносить друг на друга пионервожатым. Относительно порчи воздуха, я полагаю, никаких объяснений не требуется. Остаётся лишь добавить – в общении между собою фраза «не портить воздух» не употреблялась. Фигурировало другое выражение, грубо простонародное. Не стану приводить его. Итак, не легавь! А будешь, устроят тебе «тёмную».

      Закроют ночью твою голову одеялом и хорошенько побьют. Порча воздуха кишечными газами также без санкций не останется.

      Кроме моей последней встречи с отцом, пребывание в «быковском» пионерлагере запомнилось мне некими двумя эпизодами. Первый из них мог закончиться весьма плохо, и для меня, и для окружающих. Дело было так. Группа мальчишек, среди которых находился и я, развели костёр и стали бросать в него, что только под рукою оказалось. Полетел в костёр и кусок мрамора, подобранный кем-то из нас. И вдруг произошёл небольшой взрыв, поднявший на воздух горящие деревянные щепки и золу. Взрыв носил вертикальный характер, так что никто из окружавших костёр не пострадал. Мы очень удивились этому взрыву и принялись гадать, из-за чего рвануло. Пришли к мнению – из-за мрамора.

      Костёр догорел через некоторое время, мы стали разгребать золу и к большому своему удивлению обнаружили в ней гильзу патрона от крупнокалиберного пулемёта (12,6 миллиметров). И вот тут-то стало ясно, рванул – то скорей всего патрон. Никакой не мрамор. Остаётся лишь догадываться, как эта штука оказалась в костре и вообще, откуда она взялась.

      Второй эпизод был нечто сродни современной дедовщине.

      Так уж получилось, что в помещении, где стояла моя койка, оказались мальчишки разных возрастов: от дошколят, вроде меня, до уже проучившихся в нескольких классах школы. После обеда, во время тихого часа, в помещении, как правило, никто не спал, и кому-то из нас, «старичкам» в первую очередь, очень хотелось поразвлечься. Эти «деды» наши и придумали себе развлечение, заставляя меня и другого дошколёнка драться друг с другом. Мы и дрались. Впрочем, не очень усердно. Я был повыше ростом моего спарринг – партнёра и рассчитывал добиться быстрой победы не очень сильными ударами по его животу. К моему большому удивлению мой противник неплохо их держал, не желая отправиться в нокдаун или разреветься.

      Что ж, моё пребывание в пионерлагере «Быково» вполне можно было квалифицировать в качестве подготовительного класса советской школы, гимназии, если хотите, где в конце военных лет и некоторое время после них и двойки ставили налево – направо, и на второй год оставляли за неуспеваемость. Гимназия так гимназия. Пусть и в ухудшенном варианте. Впрочем, очень многим и в этом «ухудшенном варианте» делать