Око небесное. Филип К. Дик

застрахован, – сказал он серьезно. – Ты бы стала богатой.

      – Не хочу быть богатой. – Горестно раскачиваясь, но не переставая обнимать его, Марша прошептала: – Только взгляни, что я наделала для тебя. Просто из-за того, что мне скучно, что я любопытна и вожусь с политическими фриками, ты потерял свою работу и свое будущее. Так бы и пнула сама себя. Ну как я могла подписывать Стокгольмское воззвание, зная, что ты работаешь над управляемыми ракетами? Но я такая, кто бы мне ни предложил какую-то тему, меня всегда несет. Бедные угнетенные массы.

      – Не переживай насчет этого, – сквозь зубы сказал он ей. – Если б дело было в 43-м, у тебя было бы все в порядке, а Макфайф вылетел бы с работы. Как опасный фашист.

      – Он такой и есть, – с чувством отозвалась Марша. – Он и есть опасный фашист.

      Хэмилтон оттолкнул ее.

      – Макфайф – ярый патриот и реакционер. Но это не делает его фашистом. Разве что ты считаешь каждого, кто не…

      – Давай не будем об этом, – поспешно перебила его Марша. – Тебе вредно волноваться, ведь так? – Она страстно и пылко поцеловала его в губы. – Обождем до дома.

      Когда она отстранялась, он поймал ее за руку.

      – Что же не так? Что изменилось?

      Она бессильно покачала головой.

      – Не знаю. Не могу понять сама. С того момента, как я пришла в себя, мне постоянно кажется, что это прямо за спиной. Прямо чувствую. Словно… – Она развела руками. – Как будто если обернешься, то увидишь… не знаю что. Что-то таящееся. Что-то ужасное. – Она опасливо поежилась. – Это пугает меня.

      – Меня тоже.

      – Может быть, мы поймем, что это, – неуверенно предположила Марша. – Может быть, ничего и нет… просто шок и успокоительные, как доктор и сказал.

      Хэмилтон не верил в это. Да она и сама не верила.

      Домой их отвез штатный терапевт, подхватив попутно и строгую молодую бизнес-леди. Она тоже была в простом больничном халате. Все втроем они тихонько сидели на заднем сиденье, а минивэн «паккард» пробирался по темным улочкам Белмонта.

      – Они полагают, что у меня трещины в паре ребер, – бесстрастно сообщила им попутчица. Вскоре она сочла нужным представиться: – Меня зовут Джоан Рейсс. Я видела вас обоих раньше… вы заходили в мой магазин.

      – А что за магазин? – спросил Хэмилтон, мельком представив жену и себя.

      – Магазин книг и художественных принадлежностей на Эль Камино. В августе прошлого года вы покупали полноформатное издание Шагала от фирмы «Скира».

      – Да, действительно, – кивнула Марша. – Это был день рождения Джека… мы развесили эти репродукции по стенам. Внизу, в комнате аудиофила.

      – В подвале, – пояснил Хэмилтон.

      – Вот что, – внезапно сказала Марша; пальцы ее судорожно перебирали что-то в сумочке. – Ты обратил внимание на доктора?

      – На доктора? – удивился он. – Нет, не особенно.

      – Вот и я об этом же. Он такой, знаешь… Как мыльный пузырь. Как доктора из рекламы зубной пасты.

      Джоан