Предпоследнее дознание. Юрий Валерьевич Максимов

стройму, – через силу выговорил оператор, избегая смотреть в глаза следователю. – Тогда от этой заразы много народу погибло. Вакцина стоила девять с половиной тысяч. У нас было отложено две. Полторы по родственникам собрали. Еще две – ребята через профсоюз скинулись, – Евтич шумно вздохнул. – Четырех не хватало. А без вакцины – смерть. Или слабоумие. Я знал, что господин Сато отменил введенные господином Касселем субсидии. Но взять больше было неоткуда. Хоть в петлю полезай. Вот и решил попытать счастья. Подумал, что уж хуже, чем в петле, не станет. Да и ребята подначивали: давай, говорят, если Сато не даст, забастовку объявим. Ну, это они так, по доброте душевной. Ничего бы не сделали. Сколько раз уже обещались, а в итоге поболтают для вида, да и успокоятся. Господин Сато ведь шутить не любил. А кому охота без работы остаться? Впрочем, все же сводил их тогда Герт к господину Хотеенкову, говорили о чем-то.

      – Это тогдашний первый зам?

      – Точно. В общем, собрался я с духом и подал прошение. Не знаю уж, как так случилось, но проникся хозяин в тот раз – выплатили мне ровно четыре тысячи, и не в кредит, а как субсидию! Вот уж воистину чудо Божие! Спасли мою Марьку, а потом-то уж у нас и дочка, и сынок родились. Без помощи господина Сато ничего бы у меня не было. По гроб жизни ему благодарен буду.

      – А разве не вас он отказался отпустить… для помощи дочери?

      – Было дело, – охотно кивнул Евтич, ничуть не удивившись осведомленности следователя. – Но он ведь правильно поступил.

      – В самом деле?

      – Конечно! Он помог мне уже раз – сделал исключение. А тут я снова прихожу и опять прошу исключения. Но ведь когда столько исключений, никакого порядка не будет. А для господина Сато порядок – все. И ведь обошлось в итоге с дочкой-то. А господин Сато не мог поступить иначе. Ему сверху такие вещи виднее. Да и как у меня язык повернется судить хозяина, когда без него не было бы и самой дочери? Такие вещи не забываются. Теперь уж – будь что будет, но долг я свой отдал.

      – А что будет? – следователь прищурился.

      – Ну… всякое… – Евтич пожал плечами, – ребят-то сейчас много молодых. Могут не понять. Шибко уж против господина Сато все настроены. А я вот как бы против течения. Считай, неприятности в коллективе обеспечены.

      Следователь задумался на несколько секунд, а потом посоветовал:

      – Сходите сейчас к Хагену и расскажите ему то, что мне рассказали. Привет от меня передайте. Он вас сориентирует, как ваш поступок в среде товарищей преподнести.

      – Спасибо.

      Они попрощались, и следователь остался один. Карев посидел еще с полчаса, меланхолично разглядывая прыгающих по полю зайцев, но больше никто не пришел.

* * *

      Не стоило бросать прыгуна где попало. Патрульный робот отбуксировал его невесть куда, оставив на асфальте пластиковую квитанцию о штрафе.

      – Да что же это за день такой! – в сердцах воскликнул Карев.

      Следующие четверть часа он шумел, разговаривая по планшету, возмущался, давил на полицейских, но тут жетон с синими треугольничками оказался бессилен, и раньше полуночи эти задницы вернуть машину