Предпоследнее дознание. Юрий Валерьевич Максимов

можно было надеяться, что, вот, Игорек подрастет, отдадим в ясли, я пойду работать, Ваня подыщет местечко получше… Простите…

      Карев вспомнил, что в этот момент женщина прикрыла ладонью глаза и на секунду замерла, словно отгородившись.

      Затем прерывисто вздохнула, опустила руку и продолжила:

      – А потом Игорек заболел. Вызвали скорую, и они сказали, что надо госпитализировать. Мы поехали в бесплатную больницу. Ужасное место. Врач – циничное хамло, как и медсестры… Ваня обещал мне, что позвонит Дацису. Ну, герой освобождения лунной базы. Его и сейчас в школах проходят, а тогда сколько разговоров было… Ваня говорил, будто они вместе служили. Я поначалу не верила. Знаете, солдаты любят присочинить, когда с девушкой знакомятся… Но он показывал номер и звонил, собирался попросить, чтобы тот помог перевести нашего мальчика в хорошую клинику. Не дозвонился. Я в ту ночь хотела с Игорьком остаться. Врач выпроводил. Сказал, все нормально, мол, нечего здесь глаза мозолить. Я уехала. А утром эти белые мымры позвонили: приезжайте, забирайте труп…

      Карев промотал всхлипывания и включил то, что было дальше:

      – …похоронили Игорька. Это было последнее дело, которое мы сделали вместе. Следующий месяц был ужасен. Я пачками глотала антидепрессанты. А Ваня запил. Приходил пьяный, матерился, бил кулаком по стенке, до крови. И ругался ужасно. Всех обвинял. Себя, меня, врача… даже Дациса. А врача и вовсе грозил убить самыми чудовищными способами… Это было невыносимо. Из-за пьянства его отправили в бессрочный отпуск. Однажды Ваня пришел под вечер хмельной, но странно спокойный. Я спросила: «Что с тобой?». Он молчит. У меня аж сердце сжалось: «Ваня, ты что, врача убил?». А он усмехнулся: «Не совсем», и спать завалился. Можете представить, какую ночь я пережила? Под утро решилась. Собрала вещи, ему яичницу пожарила и чаю заварила. Подождала, пока проснется, и говорю: «Ваня, я так больше не могу. Мне нужен отдых. Я поеду к маме». Он молча кивнул, проводил меня до лифта. Уже в дверях позвал: «Оля…». Я обернулась, говорю: «Что, Ваня?». А он молчал и только смотрел на меня. Если бы сказал тогда «останься», я бы осталась. Но он сказал: «До свиданья, Оля. Отдохни хорошо», и я ответила «до свиданья» и уехала.

      Карев остановил запись. Дальше свидетельница расскажет, что на этом отдыхе и познакомилась с Хонгом и изменила с ним Корнееву, от которого потом ушла. А чуть позже к разговору подключится и сам господин Хонг. Переслушивать его истерику не было необходимости.

      Разговор с бывшей женой подследственного дал две перспективные зацепки: врач и освобождение лунной базы. Если пациент оставался жив, то вычислить лечившего врача было очень непросто, так как минздрав доступ к своей базе дает крайне неохотно и только после многих согласований. Но сын Корнеева умер, и можно было запросить доступ к его файлу в Спецконтроле, где должна быть указана фамилия врача. Доступ к делам давно умерших граждан Спецконтроль обычно предоставлял дознавателям безо всяких проблем. Карев направил официальный запрос и, ожидая ответа, начал смотреть в сети материалы по атаке на лунную базу. В