Я тебя не предавал. Анна Бигси

прошу Ворона сквозь пелену слёз и вновь делюсь дыханием. – Возвращайся! Рано тебе ещё!

      Не заводится. Твою мать. Ничего не помогает. Господи, не надо. Молюсь мысленно и пытаюсь торговаться со всевышним. Проклинаю себя за те непозволительные мысли. Я не должна была. Я не хочу так. Пусть он живёт. Просто пусть будет на этом свете. Не забирай его. Не надо, пожалуйста. Я так редко о чём-то тебя прошу…

      – Не смей так поступать! – кричу на Ворона и реву от бессилия, но не сдаюсь. – Давай же!

      Он не возвращается, а я с ужасом понимаю, что драгоценное время утекает слишком стремительно. Скоро начнутся необратимые изменения. Эмоции мешают. Словно по щелчку отключаю их. Набираю препарат и вкалываю. Глубокий вдох и медленный выдох. Сосредотачиваюсь и бью кулаком в грудь. Туда, где отчётливо нарисована пуля.

      На сонной артерии появляется пульс, а изо рта Ворона вырывается хриплый вдох. Меня едва не сносит волной облегчения. Падаю на задницу и дрожащей рукой размазываю слёзы по лицу.

      – Как же ты меня напугал, – качаю головой, но на пустые разговоры времени нет.

      Проверяю зрачки. Едва реагируют. Всё очень плохо. Ворону срочно надо в больницу. Вкалываю дополнительно несколько препаратов для поддержания сил и накладываю повязку, останавливающую кровь. Но если случится ещё один кризис – я уже не вытяну. Нет ресурсов у организма.

      – Вот. Я принёс, – мужчина опускается радом со мной на корточки.

      Дефибриллятор уже не нужен. Даже не достаю, а вот кислородная маска, пожалуй, пригодится.

      – Помогай ему дышать, – показываю, как правильно пользоваться амбу.

      – А ты?

      – Осмотрю и капельницу поставлю.

      Более детально осматриваю рану. Надо вытаскивать пулю. Без вариантов. Повезёт, если печень не задета. Иначе истёчет быстрее, чем довезём до операционной.

      – Судя по всему пуля застряла, надо доставать, – нажимаю около раны, не останавливается. – И кровит сильно. Больница и без вариантов.

      – Доставай сама, – хмурится мужчина и отрицательно качает головой.

      – Тогда ничем помочь не могу, – с деланным равнодушием пожимаю плечами, стягиваю перчатки и небрежно бросаю на пол. Всё, что смогла, я для него сделала. Дальше от меня уже ничего не зависит.

      – Тогда он умрёт.

      – Меня что, это должно волновать? – голос предательски дрожит.

      – Ты ж клятву давала, – мужчина криво усмехается.

      – Да всё это выдумка, – зло огрызаюсь я. – Нет никакой клятвы.

      Мужчина тяжело дышит и смотрит на Ворона. Видно, как от напряжения желваки ходят по его лицу, а губы вытягиваются в линию.

      – Нельзя ему в больницу. Грохнут его там, – цедит сквозь зубы и сжимает амбу. – Спасай сама, я знаю ты можешь…

      – Откуда? – поражённо распахиваю глаза.

      Эта часть моей жизни никому не доступна. О том, что я дипломированный хирург тоже никто не знает.

      – Чувствую, – он небрежно дёргает плечами. – Есть в тебе что-то такое… Стержень, что ли.

      В чём-то он прав. Я могу это сделать. Даже больше, я хочу помочь и,