Конфетка счастья. Ванда Микуш-Фроловская

ия солнечной погоды. На протяжении всего процесса написания автор находился в здравом уме и твёрдой памяти, в благостном расположении духа, черпая вдохновение в муже, детях, космосе и практиках йоги, употребляя в пищу экологически чистые растительные продукты без хлора, нитратов и прочих ГМО, излучая на окружающих исключительно добрые помыслы, при благоприятной расстановке звёзд, стола и дороги за окном по фен-Шую.

      Все описываемые персонажи, сюжеты и события – исключительно реальные, отдельные несовпадения далеко не случайны, как и правда то, что я – Фёкла. Претензии, апелляции и кассации по неправильному описанию какого-либо из героев и событий, не принимаются.

      – Достаточно одной таблэтки.

Из к/ф «Бриллиантовая рука»

      – Конфета «подушечка», знаешь?

Из к/ф «Карнавальная ночь»

      © Ванда Микуш-Фроловская, 2016

      © Екатерина Фролова, фотографии, 2016

      © Екатерина Фролова, иллюстрации, 2016

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Глава первая, в которой Карлсон и Фрекен Бок встречаются с Ким Бессинджер, а также есть упоминания о Брюсе Уиллисе и Вин Дизеле

      – Нашёл! – крикнул тот, с кем я лазила по огромной сопке, – от, черт!

      Это был медвежонок. В следующее мгновение он уже тыкался мокрым носом в моё лицо. Берлога и мужик были справа от меня, а медвежонок успел забежать слева. Я прижалась к сопке, цепляясь за неё ногами и руками, поэтому медвежонку не составило никакого труда подойти ко мне на уровне головы.

      – Кыш! Кыш! – зашипела я. Одной рукой я даже помахала, отгоняя его.

      Медвежонок конечно премиленький, пахнет псинкой, совсем кроха ещё. А вот его мама, если прибежит на мои «кыш», вряд ли мне обрадуется.

      Боком, вдоль сопки, я неслась изо всех сил, с одновременным использованием рук и ног, как паук.

      – Вот и говорят потом, что в России медведи ходят пешком, – глубокомысленно заключает на моё красочное повествование, муж.

      Некоторое время помолчав, он спрашивает меня:

      – А почему не полетела? Метлу забыла? Ты ж обычно летаешь во сне…

      – Так я… забыла… не метлу… от страха.

      А сама думала – что такое мы искали с тем мужиком, когда наткнулись на медвежью берлогу? И кто это был? Его лица я не видела. Муж, кто ж ещё.

      Медвежонок так и стоял перед глазами. Блестящие глазки, мокрый нос, мягкая шерстка. Ощущения, что это было наяву, а не во сне, не покидают меня. Может быть, это сейчас я сплю? Вот проснусь и снова окажусь в странном месте с отвесными сопками и мужиками, выгоняющими из берлог живность.

      – С твоей работенкой ещё не такое приснится, – муж ласково прижимает меня к своему плечу, на котором уже выработалось углубление для моей головы на протяжении тех лет, что мы вместе. Я откидываю голову и улыбаюсь той улыбкой, которая повторяется раз за разом, вот уже многие тысячи дней, что мы с ним.

      На прощание, даже если он всего лишь выходит вынести мусор, мы всегда целуемся. Это очень короткий поцелуй, едва заметное прикасание, но если верить учёным, он гарантировано прибавляет нам две минуты жизни. Мы легко проживем уже по сто пятьдесят лет, а ведь всё это время мы будем продолжать целоваться и продолжать прибавлять минуты. Девочки, наши дочери, собирают рюкзаки, младшая на две минуты, как всегда, успевает фыркнуть на наши «телячьи нежности», пора и мне собираться.

      – И что это?

      Она трясла листочками, а я пыталась определить её настроение. «Иштоэта?» – вроде бы звучит вполне безобидно, и в то же время это довольно каверзный вопрос. Мне мало информации, чтобы сделать правильный вывод.

      Пауза затягивалась, я улыбалась. На всяких случай. Хуже не будет.

      – Что у Вас там дальше-то? – уже более миролюбиво сказала мне начальница.

      То ли моя улыбка сработала, то ли настроение у неё сегодня и без меня хорошее.

      Внешностью моя начальница, МарьИванна, напоминает Карлсона. Того, что в иллюстрациях книжки 80-х годов издания. Пухлые маленькие ножки и ручки, тело, напоминающее бочонок, голова, посаженная сразу на плечи. Разве что наша МарьИванна без пропеллера, да и поправку на женский пол необходимо сделать, так как бочонок наполовину состоит из груди.

      Фрекен Бок по фигуре, впрочем, и по характеру, – это один из заместителей МарьИванны, Анна Ивановна (да-да, «АннИванна, наш отряд, хочет видеть поросят…». Если вы по какой-либо причине ищите быстрый и легкий способ умереть, приходите и расскажите АннИванне этот стишок, адрес уточняйте у меня).

      АннИванна на две головы выше МарьИванны, то бишь, мы с ней одного роста, как все нормальные люди «с материка». Только я её помянула, как она тут же появляется в кабинете начальства.

      Кабинет, как и положено, размера футбольного поля, с длинным полированным столом в половину поля, с портретами всех президентов: Самого-Самого и Дархана. Нестандартным в кабинете