Любовный треугольник. Элла Савицкая

мне принеси.

      Скрипнув зубами, беру пустой стакан, стоящий рядом на стуле, и ухожу на кухню. Здесь пока что чисто, мама пол ночи убиралась. Набрав воды, ставлю стакан на стол, а сама открываю холодильник. Есть хочется ужасно.

      С тех пор, как мне перестали выделять карманные деньги, я обедаю только дома. Раньше, когда отец хорошо зарабатывал я могла купить обед в школе или отправиться с ребятами в кафе. Теперь же от прошлой жизни остались только воспоминания.

      На полке холодильника манят взгляд ароматные отбивные и тушеная картошка. Желудок тут же урчит в ответ на запах от гастрономических прелестей.

      – Ну и где ты? – ворчливый голос отца звучит прямо за спиной, – Я бы с таким успехом сам себе сходил за водой. Пока дождешься тебя.

      Обнаружив наполненный стакан, он берёт его и опустошает несколькими глотками.

      – Смотрела, что у нас есть на обед, – отвечаю, цепляя пальцами нарезанную кружочками колбасу.

      Мама и тут постаралась. Как будто он сам не в состоянии колбасы нарезать.

      – Так возьми нормально поешь! – грузно садится на стул папа, – там Марина отбивные сделала.

      Взяв тарелку, я накладываю себе две штучки и грею в микроволновке. Пока кручусь на кухне, чувствую на себе неотрывный взгляд папы, под которым мне неуютно.

      – Как дела в школе? – впервые за долгое время интересуется он.

      – Нормально, – жму плечами, усаживаясь за стол.

      Было бы лучше уйти к себе в комнату, но это будет некрасиво с моей стороны. В кои-то веки папа сам пришел ко мне поговорить.

      – Мальчик есть?

      Поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядами. Отец сощуривается, пытливо всматриваясь в моё лицо.

      – Нет.

      – Смотри мне, Олька, – грозит пальцем, – чтобы дуростей не наделала! А то знаю я вас. Перепехнуться с кем-то легче, чем на свидание сходить.

      Откусанное мясо застревает у меня в горле, и я начинаю кашлять.

      – Папа, к чему вообще этот разговор? – спрашиваю, становясь пунцовой.

      – Чтобы не вздумала кувыркаться с кем-то! Сначала выучись, получи профессию, а потом гуляй. Хотяяя, даже это не гарантия счастливой жизни. В один день всё может измениться, как бы не выкладывался, – секунду назад предупреждающий взгляд папы тускнеет и стекает с меня на стол.

      А мне больше кусок в горло не лезет. Всю сковывает невидимыми тисками.

      – Да, Олька? Пшик, и всёёёё! Ни знакомых, ни денег, ни будущего.

      Медленно опускаю вилку на стол, аппетит растворяется в воздухе, как и не было, а на грудь гранитной плитой давит.

      – Пап, я не виновата, – произношу в миллионный раз, не в состоянии посмотреть ему в глаза.

      Боковым зрением замечаю, как отмахивается от меня, словно от пустого места, а после встаёт, чтобы достать из холодильника бутылку пива.

      – Да-да, а кто ж тогда? – небрежно бросает прежде, чем выйти из кухни.

      А я так и остаюсь сидеть истуканом. Он никогда меня не простит. Никогда. И хотя я не считаю себя виноватой в случившемся, этот полный обвинения взгляд оставляет каждый раз всё новый шрам на сердце.