Чай из белой розы. История моего выздоровления. Светлана Громович

телефону. Как я поняла, звонок был в патанатомию. Женщина-врач просила срочно забрать мои биоматериалы на исследования и как можно скорее сделать все необходимое.

      Через несколько минут я заговорила так, что сама удивилась и засмеялась. Это были не слова, а бульканье с кваканьем-кряканьем. С кашлем между слогами. Женщина-врач спросила, собираюсь ли я в Москву, когда и куда поеду.

      Кое-как мне удалось ответить:

      – Я пока не знаю, куда именно, но буду признательна за любую информацию о клиниках Москвы, – после каждого слова-кваканья я сильно кашляла. – Поеду туда, как только все будет готово. Онколог в поликлинике тоже сказал, что в диспансере покрупнее нужно просить направление в столицу.

      – Так, два часа не есть и не пить ничего горячего. Ладненько? – обратилась ко мне женщина-врач. – Сейчас идете домой, открываете компьютер и начинаете искать институты онкологии Москвы, которые работают по полису, и связываетесь с ними. Я желаю вам успехов и выздоровления. В конце недели позвоните насчет результатов. Они готовятся долго, но я попросила как можно быстрее принести нам ответ.

      – Благодарю вас за искреннее участие и желание помочь, – мне уже начали нравиться эти крякающие звуки, исходящие из меня.

      Пока я собирала свои вещи, доктор вынесла описание самого исследования. Она еще раз пожелала мне всего хорошего. На том и распрощались.

      Никогда добровольно не пойду на бронхоскопию! Непередаваемые ощущения жжения и распирания в груди, как будто в легкие попала капля воды с маленькой хлебной крошкой и вызвала сильное раздражение. Не могу сказать, что это больно, нет. Но из-за того, что я не знала всех подробностей процедуры, мне было ужасно некомфортно.

      Если бы меня заранее подготовили… Я почему-то думала, что трубку введут через рот, как при гастроскопии, а не через нос. И как только зонд подойдет к дыхательному горлу, нужно сделать несколько глотков, чтобы он попал в трахею, а не в пищевод. В процессе процедуры важно опустить голову, почти доставая подбородком до груди, и глубоко дышать ртом. Если бы мне все это сказали, было бы намного легче. Кашель и кваканье в течение первого часа после осмотра – тоже нормальное явление. Анестезия проходит через тридцать минут, после чего может появиться неприятная боль в горле, проходящая сама по себе.

      Я брела, погруженная в свои мысли, и прикидывала, как дальше действовать. На улице резко помрачнело: спряталось солнце и начался мелкий дождь. Как только я добралась до остановки, сразу прибыл автобус. Зайдя внутрь, я плюхнулась на свободное сиденье. Меня бил озноб.

      Я смотрела в окно и тихонько покашливала в маску – на дворе тогда была «корона». Кашель не прекращался. Мужчина, присевший рядом, испуганно взметнулся и предпочел уйти в другой конец автобуса.

      На следующей остановке вошли новые пассажиры. Кто-то хотел занять свободное место около меня, но передумал. Люди начали подозрительно коситься в мою сторону, а я сидела и веселилась от сложившейся ситуации.

      Кашель