Часовня на костях. П. К.

присел на корточки около дубовой плесневеющей тумбочки, чтобы получше рассмотреть комки кошачьей шерсти: осторожно сложенные, они упали от дуновения ветра с комода, будто бы кто-то раньше заботливо выглаживал одомашненное животное по утрам, коллекционируя шерстку, а затем резко перестал.

      – Что ты хочешь мне этим сказать? – шепот Лютера чем-то успокаивал едва не дремлющую Мальвину.

      Сеймур не ответил. Хорошо, значит, Лютеру просто нужно запомнить, что здесь есть комки кошачьей шерсти. Еще внимательно покрутившись на одном месте, мужчина вскоре сел на кровать напротив Ви, сцепил руки на груди и стал очень увлеченно думать: наверное, гуляя по сознанию, священник выглядел жутковато. Сеймур особенно за ними наблюдал, глубоко внутри себя до трясучки переживая за чувства к Лили – она была сильной, выносливой, но тревога мертвеца нарастала, предвещая ревностную беду. Убитый точно мог определить, когда волнение имело все поводы топить мысль – и он, конечно же, сейчас чувствовал именно это предвкушение несчастья.

      – Не спится, – резко шикнула Ви, поднимаясь, хватаясь за тяжелую голову.

      – Ты пыталась уснуть? – в голосе Лютера было что-то странное.

      – Ты что, не заметил? – сиротка язвила. Наверное, узнай Мальвина, что ее так называют, случилось бы куда более значительное несчастье. – Старалась ни о чем не думать. Кажется, даже если у меня и получится отрубиться, ничего не приснится…

      Лютер хотел что-то сказать, но снова молчаливо облизнул нижнюю губу, отвлекая свое язвительное сознание от желания резкословить. Между бровками появилась пагубная морщинка, выражающая досадное разочарование:

      – Ты бы хотела что-то увидеть?..

      – Я бы все рассказала, как есть, если бы вы не утаскивали меня от дьявола. И дьяволу бы все рассказала. Исповедовалась бы ему. Я слишком поздно принимаю верные решения, – Мальвина говорила уверенно, ожесточенно, но ее пальцы нетерпеливо и волнительно сжимали края одеяла, выдавая страх. Лютер не хотел его замечать – желал доверять словам. – Но ни ты, ни этот черт из табакерки не захотели меня слушать. И то, «Сеймур», – да? – кажется, знает гораздо больше меня самой. Нечего по снам гулять, никто тебя в них не звал!

      Сеймур обиженно сглотнул. Кто это заметит? Только пустота мертвой грани. Той монетки, которая, подлетев в воздух, не вернулась – никогда мы не узнаем, на какой из двух позолоченных сторон таится дух мертвеца.

      – Гулять по снам?.. – Лютер с интересом наклонил голову. Слегка запутавшиеся, но прямые волосы, обласкав плечо, спустились тихой рекой вниз, стараясь не будить одичавших щук со дна. – Сеймур, так ты знаешь, что сотворила Мальвина?..

      Ответа не последовало, но дух на самом деле не знал – видел только маленькую часть того отрывка, который позволила увидеть девчонка.

      – Просто усыпите меня, – взвыла сиротка, замотала головой и ногами вновь, быстро легла на кровать и попыталась сжаться, чтобы успокоиться. – Усыпите, все проблемы решатся сами по себе.

      – У