По обе стороны солнца. Ульяненко Елена

не забыли, а специально оставили, чтобы ты со мной подольше повозиться смог – а то вон всем некогда. Мама то с козами, то по дому хлопочет, отец с горшками возится, у брата своя семья – всем до меня дела нет, и только ты, деда, всегда рядом.

      Дед усмехнулся в свои густые белые усы: «Да, милая, мы все всегда рядом, мы никогда не покидаем друг друга – вечно вместе на вечной Летурии», – так он подумал, не смея произнести то, что раскрыли ему черные воды Мертвого ручья. И только погладил внучку по белым волосам своей мягкой от старости ладонью.

      У ручья было тихо. Людей было мало, а из тех, кто был, никто не решался нарушить тишину. Черные берега, словно обуглились от давнего пожара и никогда больше не зарастали ни мхом, ни травой. Но ручью было абсолютно все равно, что он не давал жизни, он просто бежал, весело нес свои мертвые воды, огибал вокруг Тихой Горы и прятался глубоко под ее основание, а потом снова выныривал здесь. Вэйда всматривалась в темные воды, они звали ее, манили приблизиться, хотели поведать свои тайны. Черная вода отражалась в ее жемчужных глазах, проникая глубже и глубже. Голова закружилась и захотелось сделать шаг, чтобы ощутить на себе всю силу этого темного омута.

      Крепкая ладонь с маленькими мозолями на подушечках пальцев легла на ее плечо.

      – Не рановато ли? – усмешкой спросил дед.

      – Деда, это же не просто ручей? А может и не вода вовсе.

      – Может и не вода, а вот то, что это не ручей – это ты верно приметила. Я тебе сейчас фокус покажу, только обещай, что никому не расскажешь.

      – Обещаю, – шепотом повторила Вэйда

      Тогда дед взял сухую травинку и бросил в темную воду

      – Смотри, внимательно смотри

      Вэйда вглядывалась в каждую волну, в каждый круг, вслушивалась в журчание и ничего кроме своего отражения не видела.

      – А теперь сам фокус – смотри! Там, где он зарождается, в самое сердца родника смотри.

      Ручеек хлюпнул, радостно зажурчал, булькнул, выпустив на поверхность небольшой воздушный пузырь. Вэйда замерла – в пузыре была та самая травинка, которую несколько минут назад дед бросил в воду. Та самая, только уже не сухая, серединка ее начинала зеленеть.

      – Так он что не мертвый? – шепотом, еле сдерживая себя спросила Вэйда.

      – Мертвый. Здесь мертвый, а там – дед показал куда-то на ту сторону горы – а там живой. Только не ручей это, ручей кругами не ходит. Вот тебе одна из тайн нашей Летурии.

      – А еще тайны есть?

      – Здесь все тайна. Только мы к ним привыкли, к тайнам, значит. Оглянись, что ты видишь?

      – Небо синие, трава зеленая, гора Тихая, ну море, – Вэйда вертела головой по сторонам, – Ну, город там внизу, вон козы пасутся.

      – И ничего тебя не удивляет?

      – Да нет, так всегда было.

      – Вот именно – всегда небо, солнце, всегда трава зеленая, и город наш тоже – всегда.

      – Ну, а как иначе?

      – А иначе, милая, я видел только однажды, когда в молодости на корабле