Римская сага. Том II. Битва под каррами. Игорь Евтишенков

он. – Дело в том, что Марк Красс предложил мне вчера уехать в Рим… с сенатором Мессалой Руфом. Тот обещал добиться для меня какой-то должности в Сардинии и решить все проблемы в суде… – в горле запершило, он запнулся, чувствуя, что говорит совсем не о том. – Но я не хочу ехать. У меня нет сейчас ни дома, ни имения, ни денег, чтобы вернуться в Рим. Сардиния не принесёт мне ни славы, ни денег, только море оливок и заказы из Рима на хлеб и вино.

      – Лаций, – спокойно произнесла Эмилия, – ты это хотел мне сказать? – она замолчала. В воздухе повисла неудобная тишина. Совсем рядом ехала какая-то повозка, и непослушный осёл не хотел везти тяжёлый груз. Хозяин ругался и отчаянно бил животное, но ишак в ответ громко орал и не двигался с места. Лаций в душе ругал себя самыми последними словами, но чувствовал, что не может говорить о чувствах. Он поднял взгляд на Эмилию, и та увидела в них отчаяние. Она сидела прямо, сложив ладони на коленях. Густые волосы были собраны вверху и завязаны простым узлом. Чёрные брови, эти чёрные брови, с которых он не раз стирал краску, чтобы, шутя, испачкать ей щёки, сейчас изогнулись над глазами тонкой дугой страдания и боли.

      – Нет, я хотел сказать не это, – пересилив себя, наконец, тихо произнёс он. – Я думаю о тебе всё время. И мне без тебя плохо. Я бы хотел, чтобы ты сказала мне: «Где ты Гай, буду я, Гайя». Но у меня нет даже дома, где ты могла бы произнести эти слова! Понимаешь? Я не могу вернуться в Рим вот так, как побитая собака, – со вздохом произнёс он. – Я всё понимаю. Это ты попросила Мессалу Руфа помочь мне. Но я не хочу такой помощи. И твоей помощи – тоже, – в его голосе невольно прозвучало раздражение. – Не знаю, почему. Но не хочу. Я вернусь в Рим с Крассом, а не с тобой. И ещё… ещё я не хочу быть твоим любовником. Я хочу быть твоим мужем, и плевать, что будут об этом говорить.

      – Лаций, я тебя ни в чём не виню. И ни о чём не прошу, – покорно произнесла она. Нежная улыбка тронула её губы, и в глазах засветилось счастье. – Почему ты оправдываешься? Я боялась, что ты соврёшь и не скажешь это, – её голос звучал беззащитно и нежно. Лёгкие оттенки бархатной хрипотцы были едва слышны, и его снова потянуло к ней. Эмилия как-то странно улыбнулась и сложила руки на животе. Внезапно по её лицу промелькнула тень, и, взяв Лация за руку, она сказала: – Я была в храме, а потом жрецы провели для меня ауспиции.

      – И что? – напряжённо спросил он, предчувствуя неприятные новости.

      – Я скажу тебе ровно половину. Они сказали так: если ты вернёшься в Рим, то я скажу тебе: «Где ты Гай, буду я, Гайя». Обещаю тебе! Ты будешь самым счастливым мужчиной в мире! Но только вернись!

      – Почему ты так говоришь?

      – Потому что жрица в храме Изиды сказала, что в Красса вселился страшный бог жадности и он приведёт его к гибели.

      – Это можно было сказать и без пророчества, – недовольно пробурчал Лаций.

      – Наверное, да. Но ещё она сказала, что один человек победит всё римское войско за один день. И будет это совсем скоро. В живых