Дома мы не нужны. Книга вторая. Союз нерушимый. Василий Иванович Лягоскин

он, улыбаясь, протянул Паоло ручку для подписи. Ту самую ручку с золотым пером, что когда-то лежала на столе израильского нувориша. Итальянский босс полюбовался на это чудо канцелярского искусства – понимал, видимо, толк в хороших вещах – и решительно поставил размашистую подпись на всех четырех листах: дважды под итальянским текстом и дважды под русским. Потом он задержал авторучку у глаз, словно ожидая, что новый союзник подарит ее в память о столь знаменательном событии, но у Кудрявцева был другой – гораздо более ценный подарок; такой, что удивились и Джентале, и Оксана, и, наверное, алабай.

      Полковник отодвинул на край стола графин и пустую бутылку с рюмками и бокалами, и водрузил на их места оба автомата; потом, поколебавшись, достал поочередно из разгрузки четыре полных магазина и аккуратно пристроил их поверх оружия. Такое лицо, какое было в этот момент у итальянца, могло быть наверное, у маленького ребенка в день рождения, когда перед ним разворачивают подарки: «И это все мне?!»

      Командир даже подвинул подарки по столу немного вперед, словно подтверждая: «Бери-бери, тебе.»

      Итальянский босс справился с собой, кивнул сдержанно и, пытаясь наверное скрыть благодарность и смущение – такие непривычные для него чувства – спросил:

      – Так что ты говорил о торговле?

      – О! – разулыбался Кудрявцев, снова усаживаясь на стул, покачнувшись при этом, – торговать это хорошо. Вот у вас сколько человек?

      Паоло прикрыл глаза, словно пересчитывая свою команду.

      – Не считай, пятнадцать… теперь стало четырнадцать – восемь парней, четыре девушки и два ребенка.

      Джентале скрипнул зубами, видимо вспомнив о перебежчиках: «А у вас?»

      – А у нас больше полусотни, – не стал делать тайны командир, – так может, у вас что-то лишнее есть? Пропадет ведь – вон после дождя… А может, завтра опять хлынет? Продай! Твердой валютой плачу. Доллары или евро – на выбор.

      – А золото?

      Кудрявцев не ответил, словно не слышал этого вопроса, и Паоло, помолчав, сдался:

      – Ну хорошо, что бы ты купил?

      – А пойдем, посмотрим?

      – Огласите весь список, – добавила Оксана, и командир кивнул ей, озаряясь пьяной улыбкой: «Вот именно!»

      – Это твоя помощница? – повернулся к девушке итальянец.

      – Да, – представил Александр, – Оксана Гольдберг, ученица самой Анфисы Резцовой.

      – Постой, – Джентале сам остановился, – Резцова ведь лыжница – как наша Стефания Бельмондо… ну почти как Стефания (Оксана вскинулась – что значит почти!?). Она потом кажется в биатлон ушла. Когда Стефания на Олимпиаде в Абервилле свое первое золото взяла..

      – Анфиса Резцова тоже стала там олимпийской чемпионкой, – подхватила израильтянка, – между прочим самой первой в мире.

      – А может быть, мы уже пойдем? – попытался прервать их воспоминания командир.

      – Хорошо, идем, –