За грибами в Андорру. Трилогия. Часть 2. Сергей Николаевич Полторак

чего это, Генка? – забеспокоился Окулист.

      – Все хорошо, Окулистик, – успокоил друга Смирнов. – Просто я осентименталел.

      – Чего ты?! – выдохнул Евгений.

      – Ну, в смысле, охренел от воспоминаний, – пояснил профессор.

      – Есть от чего, – согласился начальник охраны. – Талантливые люди нас окружали. Помнишь, был подполковник топограф – мы его еще звали Миша Фвойные Леса? Он почему—то вместо «х» букву «ф» говорил.

      – Фуевенько, но припоминаю, – сквозь слезы умиления по-военному пошутил Геннадий. – Он у нас два семестра читал курс «Устройство саперной лопатки». Но так и не открыл военную тайну: где хранился прилагавшийся к ней запасной шуруп.

      – Слушай, – запоздало спохватился Окулист, – а который теперь час?

      – До дури! – отмахнулся Цубер.

      – Утра или вечера? – на всякий случай уточнил собутыльник.

      – Дня, – избрал компромиссное решение мудрый Цубербиллер.

      – Ты не знаешь в таком случае, почему мы сегодня столько пьем?

      – Потому что йул йук, – веско заметил Смирнов.

      – А-а, – с пониманием закивал Окулист. – Тогда, конечно, это целесообразно. Это объясняет абсолютно все. Тогда давай еще по одной.

      – Нет, – запротестовал вдруг Геннадий. – Нам нужна ясная голова. Хоть одна на двоих, но яс-на-я.

      Неожиданно дверь смирновского кабинета открылась и на пороге появилась его жена Людмила. Она была действительно ослепительно хороша: непривычное единство внешней красоты и очевидного ума подтверждало знаменитое петровское «небываемое бывает». Она внимательно посмотрела на друзей, перевела взгляд на заставленный пустыми бутылками стол и горько по-женски вздохнула:

      – Привет инвалидам интеллектуального труда. Стало быть, началось в деревне утро!

      – Уже утро? – хором поинтересовались собутыльники.

      – Уже вечер следующего дня, – уточнила Генкина жена. – Вы бы хоть закусывали, что ли.

      – Еду в пищу не употребляем! – тоном хроника заявил Цубербиллер.

      – Да уж вижу – экономите на мурцовке.

      – На чем, на чем? – засомневался Окулист.

      – На хавчике, – перевела со старинного на современный Людмила.

      Цубербиллер внимательно посмотрел на жену, перевел взгляд на Окулиста:

      – Меня охватывает чувство настоящего беспокойства. Кажется, она нас ругает. Посмотри, какой у нее серьезный вид. Родная, у тебя что, совсем нет чувства юмора?

      – Если с тобой связалась, значит – есть, – устало сказала жена. – Ты посмотри, на кого стал похож.

      – А на кого я похож? – спросил почему-то у Окулиста Смирнов.

      – Что-то среднее между Брижит Бардо и догом де Бордо, – провел экспертизу собачник со стажем.

      – Это ты похвалил или поругал? – решился уточнить Цубер.

      – Как говаривал старшина Безобразов, я констатирую.

      – Что-то вы, мальчики, пьете вместе, а соображаете поврозь, – поделилась наблюдениями Людмила.

      – Людочка, мы