На склоне пологой тьмы. Тимофеева Наталья

голос развалин старинных, как эхо, далёк,

      Разгадка близка, как кудлатое пламя заката:

      Мы вновь отреклись от погасших своих очагов!

      Спираль нанизала просторы Вселенной, а даты —

      Всего лишь земные условности в пепле веков.

      Ни радости, ни горя, – сердце умерло

      Ни радости, ни горя, – сердце умерло, —

      Переизбыток чувств и бытия.

      Черты смягчились, и бесценным Уреем

      Прозренья стала мудрости змея.

      Не тяготят ни годы, ни чудачества,

      И страх по коже больше не следит.

      Любовь в груди живёт иного качества,

      А совесть с честью слиты в монолит.

      Речей пустопорожних всё досаднее

      Восприниматься стала воркотня,

      И только взору вольному отраднее

      Глядеть, как с жиру бесится родня.

      И только ночью разуму свободному

      Всё проще возноситься к небесам,

      Поскольку к телу, для утех негодному,

      Не возвратится прежняя краса.

      Но красота – сокровище не внешнее,

      Что изредка с достоинством дружна.

      Её обрящут кротко души грешные,

      Которым правда Божия слышна.

      И, расставаясь с этим миром радостно,

      Отдав земле пустую скорлупу,

      Замрёт душа восторженно и благостно,

      Покинув ненавистную толпу,

      Где в тесноте и давке, и бессмыслице

      Она влачила тяжесть многих лет,

      И не смогла над суетой возвысится

      В условном мире, где пощады нет.

      Стекло и хрусталь на деревьях

      Стекло и хрусталь на деревьях

      Мерцают в медовых огнях,

      И птицы в заснеженных перьях

      Кружат в этих скудных краях.

      Дыхание ночи студёно,

      Мороз, что ни час, то сильней,

      И с тонким серебряным звоном

      Сосульки слетают с ветвей.

      А парк нереально прозрачен,

      Искрится опаловый наст,

      И месяц смотрящим назначен

      Зимою, что спуску не даст,

      Пока не истратит запасы

      Мертвящей своей белизны,

      И всё выразительней стансы

      Февральского ветра слышны.

      Свила одиночества кокон

      Вкруг мира небесная тьма,

      И месяца тоненький локон

      Опять его сводит с ума.

      Романс «На резком слове не взыщи»

      На резком слове не взыщи,

      Источник всех моих сомнений!

      Ты болью сердце истощил,

      А ум исполнил сожалений.

      Мне не понятна суета,

      Как не понятны недомолвки,

      Увы, святая простота

      Больней вонзается иголки.

      Ты помнишь этот странный час,

      Когда легко и невозвратно

      Развёл февральский сумрак нас,

      А март не принял нас обратно?

      Я помню этот страшный миг,

      Когда глаза, сравнимы с бездной,

      Моей души гасили крик

      Своею