Штурман по имени Ма. Татьяна Танилина

Закрылась входная дверь. Зять ушёл. «Ну, погоди! – пригрозила вслед ему тёща. – Я тебе устрою! Заявись только вечером, я от тебя не отстану, пока не признаешься!» «Нет, это ты погоди, – остановил её голос рассудка. – Так ты ничего не добьёшься. Мужики ведь брехливые, он тебе с три короба наврёт. Ты же ещё и виновата будешь. Надо действовать похитрей – искать доказательства».

      Когда вечером Надя пришла с работы, Марья Ивановна собиралась на курсы.

      – Ты на занятия, мамуля? – спросила дочь.

      – Ага. Сегодня у нас раздельные занятия. Сначала – мы, потом – они.

      Дочь вздохнула:

      – Значит, Павел поздно придёт.

      – Да он и без курсов домой не очень-то спешит! Работать толком не работает, а всё время где-то пропадает.

      – Он работает, мамуля. Внештатником в двух газетах. И временно в автомастерской. Его друг – хозяин этой мастерской. Сейчас Павел, в основном, деньги там зарабатывает. Ну, иногда за статьи что-то получает.

      – А я и не знала, что он машины ремонтирует. («Ещё неизвестно, правда ли это? Может, он прикрывается этой мастерской, а дружок его выгораживает». )

      – А ещё он бомбит иногда.

      – Что-что?

      – Извозом подрабатывает.

      «Знаю я, как он подрабатывает и кого он бомбит», – подумала Марья Ивановна, а вслух сказала:

      – Ты какая-то бледненькая. Небось, устала? Поешь хорошенько.

      * * *

      Ехать к Дому культуры железнодорожников нужно было с пересадкой. Три остановки на одном автобусе, потом две – на другом. Но Марья Ивановна не стала пересаживаться на другой маршрут и две оставшиеся остановки решила пройти пешком.

      Погода была чудесной. Тепло, безветренно, солнечно. А на душе у Марьи Ивановны было тошно. И чем больше она жалела дочь, тем сильней ненавидела зятя. («Не умеете вы добро ценить, сволочи! Да что же это творится – приличного мужика днём с огнём не сыщешь! Не пьяница, так кобель – не кобель, так пьяница! Вот ещё одно ужратое сокровище ползёт!»)

      Объективности ради надо признать, что идущее навстречу ей «сокровище» было слегка подшофе и не «ползло», а шло уверенной походкой. Но Марья Ивановна была слишком зла – ненависть ко всем представителям мужского рода, растущая в геометрической прогрессии, в той же самой прогрессии увеличивала их недостатки. Даже газета в руках «сокровища» свидетельствовала против него. («Сейчас придет, завалится на диван с газетой, а бедная жена крутись-вертись, готовь-прибирай!»)

      От «ужратого сокровища» Марью Ивановну отвлёк газетный киоск. Покупая талоны, она сквозь стекло пригляделась к продавщице. Ба! Это же тёща с курсов – Ирина Модестовна.

      – А вы разве на занятия не идёте? – спросила Марья Ивановна.

      – Иду, – ответила Ирина Модестовна. – Я через пять минут закрываюсь.

      – Тогда я вас подожду. Вы не против?

      – Нет, конечно. – Ирина Модестовна хихикнула и смутилась. – Это я не над вами. Тут один мужчина только что купил газету.