Последнее наказание. Арабель Моро

так долго скрывать от всех эдакую красоту!

      Она так же крепко, как и всех прочих своих гостей, обняла меня, при этом лукаво подмигнув маме, а после повернулась к своему супругу, который только еще успел подойти к нам, так как в отличие от Лотты передвигался не бегом, а медленным размеренным шагом. Мужчина этот был средних лет, не красивой, но и не отвратительной наружности. Его круглое холеное лицо не рассекала ни одна морщинка, хотя лет ему, на мой взгляд, было не так уж и мало. Карие глаза его выражали спокойную уверенность в своих силах, а черные, как смоль, волосы были аккуратно уложены и зачесаны направо. Фигура его также не отличалась ни худобой, ни излишней полнотой, и он не имел ни горы мышц, ни милого животика, как у Петруса. В общем, он произвел на меня впечатление человека довольно педантичного, скучного, но очень доброго. Тетя Лотта, подойдя же к нему, нежно обняла его за талию и, трогательно улыбнувшись, представила:

      – Познакомьтесь, это мой муж – Ханнес Кельц.

      Ханнес слегка склонил голову в знак приветствия, но при этом остался совершенно серьезен, отчего я подумала, что, возможно, он не особенно рад нашему визиту. Много позже я поняла, что господин Кельц просто-напросто являлся человеком не способным не то чтобы к бурному, но даже к самому малому проявлению эмоций. Чтобы ни происходило вокруг него, он всегда оставался спокоен и собран, в то время как Лотта даже в самый заурядный день являла собой целый вихрь разнообразных эмоций.

      – Очень приятно, господин Кельц, – сказала мама, в ответ на его приветствие делая легкий поклон.

      – Можете называть меня просто Ханнес, – ответил он довольно просто, что вселило в меня надежду на то, что наше пребывание в его доме не будет доставлять лишние неудобства ни ему, ни нам.

      Я вспомнила, как мама рассказывала мне историю, о том, что много лет назад, когда я еще лежала в колыбели, тетя Лотта против воли своих родителей вышла замуж за этого человека. Я точно не знаю, чем именно был неугоден он нашей семье (отсутствием ли родовитых предков или какими-то своими личностными качествами), но мне рассказывали, что это желание тети Лотты связать с ним жизнь невероятно возмутило бабушку с дедушкой, которые были настроены категорически против сего брака. Настолько против, что не дали-таки своего благословения, не поехали на свадьбу и, что самое худшее, не пустили туда мою маму, которая на самом же деле была очень рада за свою сестру и жаждала поддержать ее в свадебный день. Из-за этой размолвки тетя Лотта долгие годы не общалась ни с бабушкой, ни с дедушкой, ни даже с моей мамой, которой старики строго-настрого запретили вести всякую переписку с сестрой. Только после того как бабушки и дедушки не стало на этом свете, сестры снова начали общение, и наши семейные узы вновь восстановились. Теперь же, спустя много лет, мы наконец-то познакомились с хоть и не кровным, но все же родственником.

      – Добро пожаловать в наш дом, – сказала Лотта, которая, провожая нас к дверям, не выпускала из своих рук мамину ладонь. Я видела, как скучала она по сестре все эти годы