Сашенькины сказки. Павел Николаевич Волченко

Забежал, захлопнул за собой дверцу, привалился к ней спиной, тяжело вздохнул.

      – Он ушел? – спросил тихий писклявый голосок.

      – Кто ушел? – спросил Пашка, а сам подумал: «это до чего же надо испугаться, чтобы слышать писклявые голоса там, где их быть не может?».

      – Большелапый. – спросил тот самый писклявый голос, которого тут не могло быть.

      – Большелапый? – удивился Пашка и навострил розовые ушки: уж слишком по настоящему звучал голос, которого нет.

      – Ага, большеплапый, страшный, б-большой… – испуганно взвизгнул писклявый голос.

      – А-а-а!!! Кто здесь? Кто ты? – испуганно заверещал Пашка, нащупывая спиной ручку дверки из норки и уже было потянул за нее, как писклявый голос закричал.

      – Нет, не открывай! Там он! Большелапый! – Пашка замер, так и не открыв дверцу. – А меня не бойся. Это я, Александреус. Я у тебя тут от страха спрятался, как Большелапого увидал, так сразу и побежал прятаться.

      Александреус вылез из под столика, сделанного из коробка спичек, поставленного на четыре наперстка. Александреус придирчиво осмотрелся, отряхнул блестящее пузико.

      – Ох и пыльно же у тебя там! Ты вообще, когда-нибудь прибираешься?

      – Всегда прибираюсь! – обиженно заявил Пашка и тут же стыдливо опустил голову. – Только мне под стол и под кровать лазить неудобно.

      – Зря. Грязи там у тебя накопилось!

      – Приберусь.. – вздохнул Пашка. – Обязательно приберусь. – тут же встрепенулся. – Так ты его видел? Большелапого этого?

      – Ага!

      – Ну? Какой он?

      – Он… Большущий! Прямо как гора! Больше Егорки, больше Антошки! – Пашка испуганно присел. Он то до этого думал, что больше Егорги, а тем более, больше Антошки никого быть не может, а тут… Александреус же, размахивая всеми своими лапками, продолжал. – Идет значит этот, большелапый, ревет, орет, рычит, и лапами как мельница машет. А когти у него! С тебя длинной, никак не меньше! Я как когти эти увидал, так все, совсем страшно мне стало. Я под листочек залез и думаю: «хоть бы не заметил, лишь бы не увидел!». А он идет, ни на что внимания не обращает, лапами топает аж земля дрожит! И как бах! Рядом со мной, вот настолечко от меня, представляешь – еще бы чуть-чуть, и все, осталось бы от меня одно мокрое место! Стра-а-ашно.

      – Ага, стра-а-ашно… – Пашка почувствовал как дрожат коленки. – Бедняжка, как же ты?

      – Да вот так. – приосанился Александреус, вскинул победно усы. – Я ж не дурак! Как только он прошел, я юрк, и к тебе, в норку, под стол. Под столом то он меня точно не найдет.

      – Это да, или, еще лучше, под кроватью. – задумчиво произнес Пашка.

      – Не, под кроватью грязно сильно. Я туда залез аж исчихался весь. – Пашка почувствовал, как его розовые ушки покраснели от стыда.

      Снаружи в дверку кто-то тихонько постучал.

      – А-А-А!!! Это он! – взвизгнул Александреус и ловко юркнул обратно под стол, тут же чихнул и из под стола вылетело целое облачко пыли.

      – Ой-ёй-ёй! – испуганно