Театр полутеней. Александр Непоседа

в эти страшные десять минут, от бессилия исправить материнскую ошибку, от всего накопившегося за ее маленькую жизнь, полную незамеченных никем детских обид, в состоянии истерии занесли в процедурную медчасти и врач, много повидавший за свою практику, ставил укол за уколом, и все время протирал запотевшие от слез очки. Она уехала последней, приехал отец, погрузил ее сумки в машину, выглядела усталой, все-таки пришлось полежать в палате медчасти трое суток. Но когда я подошел, улыбнулась, обняла и прошептала – «Спасибо Вам…» Больше я ее не видел.

      Маска

      Черты лица мелкие, внешность и походка тунгуса. Масляные глаза при виде женщин, любая лишь как объект вожделения. Без меры похотлив. Скабрезная речь. Циничен. Жаден. Язвенник. Пьет все время мутный отвар из термоса. Натужно косит под молодость, но зря, маска богдыхана со старой и залоснившейся гравюры.

      Занимается резьбой по дереву. Медведи, черепахи и прочая лабуда. Не чурается бюджетных заказов города. Порочно – таинственные связи с управлением культуры.

      То сколачивает шхуну в парке, то стучит молотком забивая гвозди в доски в городском центре, на площади. Доски не строганные, с древесной корой по бокам.

      Арт-обьект. Своеобразие «мастера».

      К новогодним праздникам он опять будет слеплять снежные фигуры, горку, аттракционы. Что закажут. Суетлив. Тёмен. Шныряет по улицам зазывая помощников но, обманутые единожды, отворачиваются. Всегда при окончательном расчете отожмет определенную сумму в свою пользу. Видимо не бивали.

      Ни жены, ни детей. Ни друзей.

      Сейчас одет в коричнево-желтый камуфляж. Согнувшись на морозе, дергает шнур бензопилы. Чертыхается. Не заводится.

      Недалеко стоит его машина «Нива». Забрызгана осенней грязью. Посредине зимы. Пальцы его коротки, с красноватыми пятнами экземы. Часто моргает, как от яркого цвета. Чью жизнь он живет?

      Обида

      Ты такой же, как отец! – крикнула в сердцах мама. А мальчик плохо помнил своего отца, и поэтому ему стало интересно узнать, каким же был папа. Мама все равно ничего не расскажет, хотя отцово фото стоит на этажерке, на верхней полочке рядом с радио. Радио тоже было предметом любопытства, и однажды, когда мама была на работе, мальчик осторожно снял его со стены и разобрал, то есть выкрутил четыре болтика по углам задней стенки из толстой прессованной бумаги. Эта стенка, упав на пол, открыла ему удивительный мир: внутри было два загадочных проводка, тянущихся к тяжелой металлической воронке динамика, и квадратная коробочка с блестящим стержнем. Загадочная поначалу коробочка оказалась всего лишь регулятором громкости. Неизвестный мальчику запах этих таинственных мерцаний смутно навеял далекую и светлую жизнь, вычитанную из книжек, которые занимали все остальные полки этажерки.

      И в этот миг он вдруг вспомнил! Да, да!

      Осенний холодный день, дождливый