Реальная жизнь. Имоджен Кримп

Publishers Ltd., 2023

      Перевод с английского Дарьи Андреевой

      Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Корпус Права»

      © Издание на русском языке, перевод на русский язык. Издательство «Синдбад», 2023

      Часть 1

      Глава первая

      Лори в этот вечер обслуживала столики, а не стояла за стойкой, поэтому налить мне за счет заведения не могла. Но я была при деньгах и даже собиралась заказать еще один коктейль, когда сидевший рядом мужчина повернулся ко мне и заговорил:

      – А я вас узнал. Вы только что пели. Это же были вы?

      Я кивнула:

      – Да.

      Я ждала, что он скажет что-то еще. Мужчины, которые подкатывали ко мне, всегда норовили что-нибудь добавить. Обычно что-то вроде того, что я прекрасно пою, да и сама тоже ничего. И сексуальная. «Красивая» или «сексуальная» – тут они делились примерно поровну. Рвались поведать мне, что одна из песен, которые я исполняла, перенесла их прямиком в то время, когда они делали то или сё или находились там или сям, а иногда пускались в разглагольствования, которые вызывали у меня недоумение: как это мой голос мог напомнить им о бывшей подружке, или о первой жене, с которой они давным-давно не живут вместе, или о маме?

      Но этот больше ничего не сказал. Тоже кивнул и вернулся к созерцанию своего бокала: взбалтывал содержимое и разглядывал дно. Меня это задело.

      – И как вам? – поинтересовалась я.

      – Ну… – сказал он. – По-моему, недурно.

      – Угу.

      – Честно? Не в моем вкусе.

      – Ах вот как.

      Он опять замолчал.

      – Тогда что же вы здесь делаете? – спросила я.

      Я сидела на вращающемся барном стуле; он положил руку на спинку и развернул меня так, что я оказалась лицом к окну. Я хотела возмутиться, но по его отсутствующему взгляду поняла, что на мою реакцию ему, судя по всему, плевать, и подумала, что устраивать сцену как-то нелепо. Да и вообще – не то чтобы я в самом деле рассердилась. Скорее понимала, что должна.

      Он ткнул пальцем за окно:

      – Видите вон то здание?

      – Серое?

      – Оно самое. Найдите глазами пятый этаж. Нашли? Видите крайнее окно слева? Это мое. Я там работаю.

      – Понятно, – сказала я. – Часто сюда заглядываете?

      – Вам правда интересно?

      – Ну вы же понимаете, о чем я.

      Он слегка улыбнулся:

      – Довольно часто, да. Думаю, я и раньше слышал, как вы поете. Хотя, возможно, это был кто-то другой.

      – Все мы на одно лицо, да?

      Он пожал плечами:

      – Я же сказал, я тот еще ценитель.

      – Так чем же вы занимаетесь? – не отставала я.

      – Разбираетесь в финансах?

      – Нет, не особо.

      – Вот видите – я же на вас не дуюсь? Собственно говоря, это и есть моя работа, сегодня вот засиделся допоздна. Так что, отвечая на ваш первый вопрос, я сюда хожу не музыку слушать. – Он говорил так, словно объяснял ребенку, что у него нет времени рисовать пальчиковыми красками – слишком много дел. – Не поймите меня неправильно: уверен, вы прекрасно поете. Но я просто выпить зашел.

      – Что ж, зато честно.

      – Простите, если обидел.

      Он улыбнулся и отвел взгляд.

      Обычно бывает так. К тебе клеится какой-нибудь тип, и либо он такой недоумок, что прикидываешься дурочкой, восклицаешь «Да неужели!» или «Как смешно!» – и хохочешь как идиотка, чтобы не спугнуть его, хотя больше всего хочешь выплеснуть ему в лицо содержимое бокала. Либо, наоборот, попадается умник – и ему неймется тебя подколоть. Подставить ножку и посмеяться над тем, как ты растянешься на полу.

      Но сегодняшнего моего собеседника нельзя было отнести ни к тому ни к другому подвиду. Я затруднялась с классификацией. Его было не понять. Во-первых, он, похоже, совершенно не стремился подобраться поближе. Одну руку положил себе на бедро, другой держал бокал. Ко мне больше не лез. Пожалуй, даже наоборот, отодвинулся, и я поймала себя на том, что наклоняюсь, чтобы услышать, что он говорит. В его словах не слышалось никакого отчетливого намерения. Казалось, ему все равно, как я их воспринимаю. Он бросал фразы небрежно, как люди швыряют объедки в собачью миску – вывалил, и ладно, а уж съест их собака или нет – какая разница.

      – Я как-то не сообразил, что вы ждете бурной похвалы, – сказал он. – Простите.

      – Ничего страшного. Просто, видите ли, мы, артисты, очень ранимые.

      – Да ну?

      – Еще как! – отозвалась я. – Так что, если слушатели не визжат от восторга, я делаю вывод, что им не понравилось.

      – А для вас это важно?

      – Ну да, – ответила я. – Иначе я начинаю думать, что все было из рук вон плохо, а от этого в душе артиста поднимается буря. Оглянуться не успеешь, как уже клеймишь себя последними словами, говоришь себе: