Собрание произведений. Т. III. Переводы и комментарии. Анри Волохонский

может, оно полегчает?

      482. XCVIII

      Все, что о тебе можно сказать, о протухлый Виктий,

      Будет, как сам говоришь ты, многословно и глупо.

      Ты языком ведь можешь, если захочешь пользы,

      Вылизать зад или просто сыромятную обувь.

      А если желаешь зла нам, молви одно лишь слово,

      И все мы тут же исчезнем от этой причины малой.

      483. C

      Келий Офилена и Квинтий Офилены,

      Вами Верона цветет и вянет.

      Сестры – не братья! Родни роднее!

      Вместо родства – горячая дружба.

      Кого же похвалим? Тебя, о Келий!

      Ты друг всем, в ком кипят страсти,

      Ты пламенный пыл не таишь втуне,

      Счастливец, Келий: любишь как можешь.

      484. CIII

      Верни мне, пожалуйста, деньги, десять сестерциев, Силон,

      И навсегда останься свирепым и неукротимым.

      Если же любишь деньги, можешь остаться в своднях,

      Но не зовись тогда уж свирепым и неукротимым.

      485. CV

      Уд вдохновенный полез на Пиплейскую гору —

      Музы едва отпихнули ухватом.

      486. CVI

      Кто отрока походя стоит и хвалит,

      Тому от похоти стоит ли отрекаться?

      487. CVIII

      Тебя казнят, Коминий, нет никакого сомненья

      В том, что погибнешь ты гнусной, позорной смертью.

      Старец, не сомневайся, это судьба. Вначале

      Лживый язык твой подлый – им гриф завладеет алчный,

      Выклюет мерзкое око мрачный, жестокий ворон,

      Кишки растащат собаки, волк – все прочие части.

      488. CXII

      Известные люди, Назон, и тебе не известные люди,

      Все тебя знают, Назон, знаменитый паскуда!

      489. CXIII

      В первый раз в консулы вышел Помпей —

      Двое лежали с Мукилией, Кинна.

      Стал во второй, а плоды урожайного блуда

      Сразу из каждого выросли в тысячу раз.

      490. CXV

      Есть у нашего Уда тридцать гектаров луга,

      Сорок гектаров поля, прочее – морские волны.

      Все это превосходит богатства старого Креза,

      У которого было больше, чем воображаешь.

      Там вольные вечные волны, леса и поля с лугами

      Тянутся к гипербореям до самого Океана.

      Все это величаво, сверх естества огромно,

      Правит не человек там, но ужасающий Уд.

      ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

      1) АТТИС

      В стихотворении LXXXI, обращенном к Ювентию (см. XXIV и LXXXI*), Катулл упоминает о «блистательном братстве». В него входили Кальв (XIV), Кекилий (XXXV), Кинна (X, CXIII), Корнификий (XXXVIII) и сам Катулл. Неясно, принадлежали ли к нему также Вар (X, XXII) и Ювентий. Катулл и Кекилий разделяли увлечение культом великой матери богов (Рея, Кибела, богиня Диндима, сирийская богиня). Поэма Кекилия «Диндимена» была ей посвящена. Катулл со своей стороны написал небольшую поэму об Аттисе или про Аттис, которое считается мистическим. В нем – так обычно полагают – изображена исходящая от богини Кибелы или Кибебы таинственная и загадочная сила, которая заставила главного

*

Здесь и ниже в скобках указаны номера указываемых стихотворений.