Отныне и навсегда. Роуэн Коулман

уже погрузилась в какую-то книгу и ручкой делает пометки. По мнению моей сестры, так поступают только психопаты. Похоже, ее мысли витают совсем в другом месте.

      Я подхожу к столику, Вита убирает волосы от лица и закрывает книгу, используя ручку в качестве закладки.

      – Итак, ты собирался ко мне на выставку, – говорит она. – Поклонник творчества да Винчи?

      – А кто его не любит? – говорю я. – Я любил его творчество, когда был ребенком. Сейчас я работаю инженером, – я замолкаю, вспоминая о своих чертежах на кухонном столе. – Его записи, изобретения и идеи удивительны. Но на самом деле я пришел не за этим. Я и не собирался сюда, пока не увидел ее, – киваю на портрет на лицевой стороне брошюры. – Тогда я понял, что нужно прийти поздороваться.

      – Серьезно? Именно с этим портретом? – спрашивает Вита, слегка наклонив голову. – Почему?

      – Она выглядит… – я колеблюсь и качаю головой. – Это очень глупо.

      – Уверяю, ничего глупого в этом нет, – говорит она. – Любое отношение к искусству является правильным. И я говорю не только о великих картинах старых мастеров, а об искусстве в целом.

      – Когда я посмотрел на нее, то увидел не да Винчи и не саму девушку, – говорю я. – Я увидел себя.

      Вита откидывается на спинку стула, ее губы приоткрываются.

      – Сказал же, глупость, – добавляю я.

      – Нет, это совсем не глупо, – она делает глоток чая. – Во мне Прекрасная Ферроньера вызывает точно такие же чувства.

      Я хмурюсь, и она продолжает:

      – Девушку на картине часто так называют из-за фероньерки на голове. Ее настоящее имя никто не помнит.

      – Печально, – произношу я. – Интересно, сколько лет должно пройти после смерти человека, чтобы все забыли, что он вообще существовал?

      – Ну, взять, к примеру, да Винчи, – говорит Вита, – он будет жить вечно. Может, эту девушку никто и не помнит, но многие ею очарованы. Я почти всю жизнь пытаюсь раскрыть ее секреты.

      – Какие? – заинтересованно спрашиваю я.

      – Моя очередь говорить глупости, – она понижает голос и подается ближе, оглядываясь, будто боится, что нас подслушают. – В то время, когда Леонардо писал этот портрет, он строил планы по дискредитации алхимиков, так как считал их мошенниками и лжецами. Но если верить легенде, которую почти никто не помнит, все получилось с точностью до наоборот: он случайно совершил открытие, о котором алхимики грезили веками. Некоторые люди верят, что да Винчи смог раскрыть секрет вечной жизни, нашел лекарство от любых болезней, то есть обрел все, о чем ты читал в книгах или видел в фильмах. И секрет этой силы заключен в Прекрасной Ферроньере.

      Вита выдерживает паузу.

      – Не знаю, почему я тебе это рассказываю. Я никому об этом не говорю, но я одна из тех, кто пытается разгадать этот секрет. Другими словами, я сумасшедшая.

      – Ты действительно веришь в вечную жизнь? – спрашиваю я, внезапно ощутив, как гулко в груди колотится сердце.

      – Скажем так: я верю, что да Винчи совершил