Мой киллер 9.0. Женя Шуменко

настолько жадной, чтобы грохнуть всю семью. И вообще, я ее где-то уже раньше видел. А вот где, никак не могу вспомнить.

      –– Все, Ермаков, чеши давай в свой кабинет и там вспоминай. Ходишь туда-сюда, мельтешишь перед глазами, надоел! – Римме вдруг захотелось остаться одной.

      –– Ладно. Если что, зови. Я буду за стеной, – Валентин лучезарно улыбнулся и испарился.

      После длинного рабочего дня Кравченко сидела в баре, расположенном на углу ее дома, и пила третий по счету мартини. Торопиться ей было некуда – завтра наступает ее заслуженный выходной.

      Часы показывали два ночи. Бармен и официантка считали выручку. В заведении не осталось никого из посетителей, кроме нее. Решив, что на сегодня хватит, она протянула несколько денежных купюр бармену, и тот, поблагодарив за щедрые чаевые, пожелал ей спокойной ночи. Медленно поднявшись на свой этаж, Римма от неожиданности, увидев его около дверей своей квартиры, на несколько секунд застыла на месте.

      Подойдя ближе, она расплылась в улыбке и открыла замок.

      Медленно снимая с нее пиджак, он целовал ее в шею.

      –– Как долго ты меня ждал? – Спросила Римма. – Мог бы и сказать, что ты здесь.

      –– Тшшш… Не ломай кайф, – он закрыл ей рот ладонью, стягивая с нее юбку другой рукой. Он развернул ее лицом к стене и медленно опустился на колени. Раздвинув ее ноги, он принялся ласкать ее пальцами, и из ее губ вырвался тихий стон.

      Ещё несколько секунд, и она почувствовала его горячий язык, двигающийся быстро и доводящий ее до пика. Она продолжала стонать, просила его остановиться, но он знал, что именно сейчас этого делать нельзя. Ее ноги напряглись, тело затряслось, и она, укусив себя за руку, чтобы не закричать, испытала яркий оргазм.

      Держась за стену, она закрыла глаза и, тяжело дыша, хотела осесть на пол.

      Но закончить эту ночь таким образом не было в его планах. Подхватив ее на руки, он понес ее в спальню:

      –– Покажи мне, как ты хочешь меня, моя девочка, – попросил он, расстегивая свою рубашку. Римма, повернувшись к нему спиной, как он любил, принялась гладить себя по бедрам.

      Он обошел ее с другой стороны и принялся целовать ее грудь, раздразнив и себя, и ее таким образом ещё больше.

      –– Я хочу тебя, – сбивчивым голосом произнесла она.

      –– Скажи громче. – Я хочу тебя. Он толкнул ее на кровать и, резким движением раздвинув ее ноги, вошел в нее.

      Римма продолжала стонать. Ему, как всегда, было ее мало. За одним оргазмом следовал другой, еще более яркий.

      В нем было столько страсти, столько желания, похоти, разврата, что Римма была готова стоять перед ним на коленях всю ночь.

      Только к утру это все исчезало, и она возвращалась к привычной стервозной себе, чем сводила Ермакова с ума еще больше… Валентин крепко спал, обняв ее за талию, Кравченко же не смогла сомкнуть глаз. В голове бродили мысли о ее прошлой жизни с Митрохиным.

      Она осторожно выскользнула из рук Ермакова и отправилась на кухню, чтобы покурить. Пять лет жизни с Митрохиным были самыми стабильными отношениями из всех, что у неё были.

      Сергей