Звезда по имени Алголь (сборник). Андрей Неклюдов

поговаривали, будто они всегда рисовали хорошо, но прежний учитель занижал им оценки.

      – Просто вы с Барчиком были его любимчиками, – заявил нам Колька Оседловский.

      К урокам рисования, которые я до этого так любил и ждал с нетерпением целую неделю, я стал относиться, как Колька. И если, к примеру, урок отменяли, я замечал, что радуюсь, как он.

      Барчик же, чтобы не испортить себе оценку за год, стал срисовывать с доски. А еще он помогал Наташке раскрашивать ее узоры, так что скоро и Наташка сделалась пятерочницей по рисованию.

      А я скучал и почти ничего не делал. Я и для себя перестал рисовать. И все мои прежние рисунки постепенно порастерялись. И только уже учась в десятом классе, я обнаружил, что один из них всё же сохранился, мой рисунок с грибами. Он висит у Наташки дома, над ее письменным столом.

      Формула гениальности

      Рассказ

      Шестиклассник Семен Никáков утер рукавом вспотевший лоб. «Кажется, я на пороге великого открытия», – подумал он с нарастающим внутренним трепетом. Он даже зажмурился на несколько секунд, точно ужаснувшись самих этих слов: «великое открытие».

      Немного успокоившись, он покосился на сидящую с ним за одной партой Светку Мямлину. Пишет, усмехнулся он, и не подозревает, что рядом с ней совершилось событие огромной научной важности. Трудно даже представить, какой важности! Ну, может, не такой важности, как открытия Ньютона или Пифагора… А может, и такой. И уже не в силах ждать окончания урока, Семен лихорадочно заерзал на сидении.

      Едва грянул звонок, Никаков первым вскочил на ноги.

      – Внимание! – выкрикнул он. – Научное открытие! Определение гениальности человека по размеру лба!

      Через минуту он уже находился в плотном окружении одноклассников.

      – Ты что же, Никаков, вот так просто по лбу можешь узнать, кто гений? – недоверчиво спросил Филькин, известный в классе придира.

      – С большой точностью, – подтвердил Семен. – Я рассчитал специальную формулу. Вот она: «икс», то есть коэффициент гениальности, равняется: «а» на «бэ», то есть высоту лба делим на ширину, а затем умножаем на синус одной второй угла, какой образуют две линии, если их провести от середины лба до средин бровей, – Семен перевел дух. – Я обследовал десяток лбов великих людей – Юлия Цезаря, Геродота, Ньютона… По их портретам, разумеется. И вот: если коэффициент гениальности больше ноля целых пяти десятых, то это и есть гений. Если же он хоть чуточку меньше, то это просто умный человек, но не гений. А если меньше ноль-четырех, то это человек малоумный, или, по научному говоря, примат.

      Было заметно, что речь Семена произвела впечатление. Ученики молча, с почтением глядели на исписанные цифрами листы, разложенные у Никакова на парте.

      – А почему синус, а не косинус? – спросил зануда Вознюк, который даже учителей изводил своими занудными вопросами. – Почему именно синус? –