Не по этапу. Теймур Байрамов

Какая она тёплая…

      Сладкий чай с хрустящими на зубах, только-только со сковороды, пирожками. Ну, и набил же я пузо! Глаза слипаются…

      Августовским вечером жарко, и раскладушка застелена на балконе. Непривычная без клёкота водопада тишина. Изредка – гулкий клаксон машины.

      Утро. Яркое. Солнечное. И недоумение: где я?

      Быстро выпиваю кружку чая и выхожу во двор.

      Всё, как всегда. Словно и не было каникул, и мы не уезжали к папе в Мадагис. Те же самые Валерка с Сашей, мои одноклассники, Толик Бондарев.

      Меня встречают испытующие взгляды. Особенно осторожничает Толян, мой вечный обидчик… Так, так… Интересно…

      Сели на скамеечку. Рассказываю. Слушают внимательно. День проходит под добрым знаком обновлённого моего статуса.

      А назавтра – в школу. И встреча с одноклассниками. Интересно, интересно…

      Вторая Нагорная, Третья, Четвёртая… По правому тротуару вытянулась вереница одинаковых коричневых платьев и белых по случаю начала учебного года фартуков; а по левому – разномастно одетые мальчишки. Потоки текут параллельно, нигде не пересекаясь: девочки в тридцать шестую женскую школу, а мы – в сорок седьмую мужскую.

      Впереди осень, зима и весна мучений наших…

      ...............................

      Вот и школа. Куча мала на линейке.

      Ко мне, приплясывая в предвкушении неземного счастья безответно поиздеваться над слабаком, приближается главный вражина – Эдик. По привычке робею, но стараюсь не показывать вида.

      А Эдик, чем ближе, тем всё более съёживается его кураж. Останавливается, не доходя. Облегчённо вздыхаю.

      Какие же в нашем классе парты маленькие…

      .................................

      На большой перемене угрожающе нарисовался Алик. Забияка и драчун:

      – Ты мой раб?

      И ждёт ответа, но вид непривычный, и смотрит не сверху вниз, как раньше.

      Класс выжидает.

      – Ну?! – надвинулся Алик.

      Опасно надвинулся… Слишком близко…

      И я, ещё не созрев бить по лицу, просто оттолкнул нахала, но с непривычки не рассчитал силы. И мой обидчик грохнулся на пол…

      Лежит. Моргает: что же это случилось-то со мной?

      Класс замер.

      Я подошёл к поверженному. Протянул руку.

      На следующий день меня выбрали в школьный Учком

      А ДВА ГОДА НАЗАД…

      УРОК КОНСТИТУЦИИ

      Я чуток припозднился, и застал звонок на подходе к дверям класса.

      Шла перекличка. Что-то бормотал контуженный Аркаша, поякивали голоса учеников.

      Робко, тихо-тихо то ли постучал, то ли поскрёбся в дверь, начал я просовываться в тайной надежде, что всё как-нибудь устроится.

      Аркадий Артёмович, кудрявый брюнет, гроза лентяев, уставился на нарушителя. Его стеклянный глаз блеснул на побагровевшем лице:

      – А-а-а! Сейчас я!

      Дверь захлопнулась под ударом ноги, нос мой, онемевший сначала, ожил болью. Потекла кровь. Я смазал ладошкой липкие потёки и, осмелев, распахнул дверь…

      Вообще-то в нашей школе рукоприкладство как воспитательная мера цвело пышным цветом. И указка с линейкой далеко