Перевернуть мандалу. Эдуард Федоров

и разлился теплом внутри.

      В дверь постучали – это принесли завтрак. Марк сделал еще глоток и подошел к двери. За ней стояла милая девочка в белом платьице с подносом, на котором был желанный завтрак. Марк забрал поднос, поблагодарил и захлопнул дверь. По пути на балкон он захватил спички и мини-сигару. Допив остатки виски, он закурил, оставив завтрак на потом. Марк смотрел на птицу и размышлял о том, почему он придает ей такое значение. Он вспомнил сон, вспомнил мандалу, написанную для отца Ирмы, галки на картине и полу, саму птицу. И вдруг – короткое озарение. Марк идет к шкафу, достает картину, где изображен взгляд Ирмы. На долю секунды ему кажется, что у птицы во сне был такой-же взгляд. По коже бегут мурашки. В копилке случайностей звякает еще одна монета. Тут же все исчезает, также быстро, как и возникло. Он кладет картину обратно в шкаф и возвращается на балкон. Сигара потухла, завтрак остыл, стакан пуст.

      – Хоть натюрморт пиши, – вслух произнес Марк.

      Он снова наполнил стакан, прикурил сигару и сделал глоток. Спокойствие охватило Марка. Он наблюдал за птицей, курил, пил виски. Ум расслабился, мир перестал быть таким враждебным и загадочным, как казался несколько минут назад.

      Докурив, Марк с удовольствием позавтракал, хоть завтрак совсем остыл. Вернувшись в комнату, он решил дорисовать портрет Катюхи и с удовольствием погрузился в работу.

      Марк рисовал без обычного азарта, спокойно и вдумчиво. Мандала получалась красивой, радостной и легкой. Марк чувствовал, что получает удовольствие от работы. Алкоголь постепенно улетучивался, но оставался покой ума. Он чувствовал, как река жизни несет его по течению. Сильные и спокойные воды знают точно, что ему нужно. Это было новое, ранее не испытываемое Марком чувство. Он уверенно наносил разные конструкции на мандалу. Она наполнялась, как наполняется чаша с вином. Почему-то Марк подумал о церковном вине, кагоре. И он вспомнил о священнике, том, который был на фестивале. На мгновение Марк остановился, внимательно посмотрел на получившуюся картину и нарисовал незаметную, почти теряющуюся за пестротой узоров мандалы, женщину с младенцем на руках. Это была точка.

      Собрав все принадлежности и быстро приведя их в порядок, Марк принял душ оделся и вышел из номера. На журнальном столике остался выключенный еще утром телефон. Марк вышел из дома и направился к церкви. За эти дни он уже хорошо узнал город и уверенно шел в нужном направлении. Было еще не поздно, и он надеялся, что она еще открыта. Дорога заняла немного времени, и Марк уже стоял у массивных дверей церкви. Он потянул за ручку и вошел внутрь.

      – Я настоятельно прошу Вас, святой отец, чтобы Вы меня причастили, – услышал он знакомый голос.

      – Сначала нужно избавиться от Вашего нездорового пристрастия к алкоголю, – возражал святой отец.

      – Но если я избавлюсь от этого пристрастия, зачем мне причащаться, ибо это